Молчание воцарилось на несколько долгих, тяжких минут, покуда Саляев читал письмо. Наконец, Ринат поднял глаза на сидевшего напротив князя:
- Ну а ты, Никита Самойлович, отчего нашу сторону взял?
- Нешто я слепой, не вижу, что затевается? - вздохнув, отвечал князь. - Подьячие с Тайного приказа на прошлой седьмице дознавались, отчего ко мне наведываются людишки онгарские с Москвы и с каким умыслом я сносился прежде с Эзельским островом... Беклемишев-то уже схвачен. А в Юрьеве в цепи и меня взяли бы, ей-ей!
- Тоже верно, - согласился Ринат, задумавшись. - Что же, располагайся, что далее будет - узнаем. А Беклемишева надо выручать.
Спустя несколько днейГонец, посланный Беловым к шведскому генерал-губернатору Эстляндии Карлу Карлссону Гюлленхельму, вернулся из Ревеля на четвёртые сутки. Помимо ответа нового наместника, назначенного на эту должность в начале года, в Аренсбурге появился приехавший вместе с ним старый знакомый Белова - майор Арно Блумквист, посланный Гюлленхельмом для переговоров. Эзельцам позволялось провести корабли через шведские воды, чтобы вывезти своих людей из Карелии. Однако эскадру островитян должны будут сопровождать шведские корабли. Брайан согласился с этим условием наместника.
Майора Блумквиста сопровождали двое, по всей видимости, чиновников - одежды их были типичными для зажиточных горожан, а таковых Белов навидался в Аренсбурге. Представляться они не стали, ограничившись именами. Одного, худого и высокого, словно жердь, звали Густав, второй же, дородный обладатель роскошной шевелюры, назвался Клаусом. Переговоры проходили в бывшем епископском замке, в кабинете Белова. Шведы уже знали о том, что воевода Смирнов был отравлен на пиру. Клаус, сложив руки на животе, посетовал на известные в Швеции вероломство и кровожадность московского царя. Так, по его словам, совсем недавно Никита Романов отверг и вторую грамоту королевы, в которой она предлагала мир, отдавая Руси не только Нотебург-Орешек и Ладогу, но и Дерпт-Юрьев. Кроме того, русским купцам даровалось право торговать через Нарву с взиманием в пользу короны весьма умеренной пошлины. Московский царь и на сей раз ответил Кристине дерзко, грозя совместно с поляками начать новую войну против Швеции.
- Скажу прямо, - сказал Клаус. - Для нас это станет катастрофой. Думаю, уния с Данией будет не столь противна нашему Отечеству...
- Мы знаем, что вы связаны договором с датчанами и участвовали в нескольких сражениях на их стороне, - продолжил Густав. - После битвы у Скагерна, последней битвы несчастливой для нас войны, среди солдат ходили слухи о великолепных мушкетах. Их называли османскими из-за дальнобойности и лёгкости...
- Несколько мушкетов попали к нам в руки, - проговорил Клаус. - Наши оружейники сейчас пытаются с ними работать.
- У вас ничего не выйдет, - сразу же ответил Ринат. - Вы не сможете повторить технологию.
- Что-то эдакое мы уже слышали от мастеров-оружейников, - нарочито озадаченно кивнул долговязый Густав. - Но мы не опустим руки.
Саляев в ответ равнодушно пожал плечами.
- Так с чем вы прибыли, господа? - перевёл слова Белова служивший в городском правлении Аренсбурга Хенрик Эгерод, советник воеводы. - Сказанное вами не выйдет за эти двери.
- Нам известно, что польский король Ян Казимир сносился этим летом с царём Никитой Романовым. Они договорились выступить против Швеции в сентябре. Польские армии готовы напасть на шведские владения в Померании и атаковать Ригу, а царь с начала лета собирает войско в Новгороде... - выдержав паузу, начал говорить Густав, вознеся вверх рыбий взгляд равнодушных глаз.
Саляев переглянулся с Беловым, и тот утвердительно кивнул - Бельский говорил ему об этом. Клаус напряжённо смотрел на Брайана, крепко сцепив пальцы рук на коленях.
- Итак, риксканцлер Якоб Понтуссон Делагарди предлагает вам не участвовать в скорой войне и не продавать более ezelsky muskoter[4] врагам шведской короны. Кроме того, Делагарди будет весьма удовлетворён вашим уходом из Карелии.
Клаус бросил быстрый взгляд на Густава и едва заметно улыбнулся, пригладив усы.
- Я должен подумать, - быстро сказал Белов, повернувшись к Саляеву. Ринат мрачно разглядывал блестящую пряжку шляпы Густава, лежащей на краю стола.
- Как вам будет угодно, - угодливо проговорил Клаус с приторной слащавостью на лице. - И ещё одна просьба из дворца - бывший риксканцлер не должен возвратиться из Сибирии. Никогда! - после чего гости раскланялись и покинули кабинет воеводы.
Знатных шведов поселили в одной из казарм у северного бастиона, оставив им троих слуг. Остальных, включая драгун конвоя, оставили в пригороде Аренсбурга, приглядывая за ними в оба.