- Интересно, что вы расскажете королеве? - улыбнулся воевода.
Прежде чем ответить, Карл вздохнул, собираясь с мыслями. Вскоре, прищурив глаза из-за яркого света, он непринуждённо проговорил:
- Всё то, что уже знал прежде, ко времени моего назначения в Эстляндию. Скажу прямо, господин Белов, - лицо Карла Густава приняло уверенный вид, а в голосе прибавилось железного звучания. - Не знаю, как вам удалось склонить датчан и московитов к покровительству над Эзелем, для меня это загадка... Но, право слово, на вашем месте я бы не стал упорствовать в противостоянии со шведской короной. Или вы надеетесь на ваши мушкеты? Бросьте, вам удастся выиграть бой, но никак не войну.
К исходу вторых суток похода корабли бросили якорь у острова Котлин, встав на ночёвку у его южного берега - там, где узкой, извилистой полосой проходил фарватер. Шведы остались у северной оконечности Котлина. Наутро эзельцы снялись и вошли в Невскую губу, сопровождаемые лишь пинассой - шведский фрегат остался на месте ночёвки. Йенсен, руководствуясь картами ангарцев, снова бросил якорь у устья Большой Невы, приказав спускать шлюпки. Боты уже ушли к берегу острова, называемого финнами Лосиным. Где-то там должны быть бойцы Смирнова.
Ранняя осень на Балтике умиротворяющая, тихая. Часты дожди и туманы, ветер с моря всё холоднее день ото дня. Урожай убран, корма для животных заготовлены, но у крепостных крестьян ещё много работы - барщина да тягловая повинность общины перед хозяином. Кроме того, на церковь надо хорошенько поработать, не то жди беды! Терпеливы эсты. Долго зрело их недовольство, видели они, как новая власть селит на покинутых шведами землях острова славянских чужаков из немецких земель, а также выходцев с Руси. А с ними ни барону, ни епископу сладу никакого нет. Работают только на себя, лишь десятую часть отдают воеводе на кормление солдат, а за остальное - молоко ли, масло, зерно или рыбу, получают звонкую монету. А за эстов денежки получают люди барона да церковные служки. Долго ворчали крестьяне, засылали молодых парней в деревни, дабы те посмотрели за житьём пришельцев. Стали говаривать в народе, что чужаки веру имеют иную, нежели у эстов, а потому воевода не даёт их в обиду ни барону, ни церковнику. И никто над ними не властен, кроме воеводы и его людей. Школы при церквушках есть в каждой такой деревне, да и обращению с мушкетом учат тамошних мужиков. Бывали случаи, когда бароны пытались новых поселенцев научить уму-разуму, заставив их работать на себя да платить оброк, но только каждый раз бывали бароны биты. А воевода вскоре присылал солдат, которые забирали барона и увозили его в столицу, где он представал перед судом. И каждый раз барону присуждали выплатить в казну немалый штраф.
- Всё дело в восточной вере! - началось брожение среди крестьян. - Примем её, и воевода нас защитит!
С тех пор со всех волостей Эзеля в Аренсбург зачастили ходоки от крестьян, прося настоятеля церкви Илии пророка, построенной на окраине Аренсбурга, псковского протоиерея, отца Варфоломея, окрестить их в православие. Крестьяне рассказывали ему о притеснениях, чинимых им - а священник внимательно слушал просителей, сожалел об их незавидной доле, кормил в трапезной. Видя ласковый приём православного священника, число крестьян-просителей начало увеличиваться. Варфоломей и ранее несколько раз встречался с Брайаном, рассказывая ему про чаяния крестьянские. Но прежде Белов не смог бы действовать по своему разумению, не навлекая на себя гнева лютеранской церкви, шведских помещиков и баронов-немцев. Теперь же ситуация резко переменилась. Помимо прежней опоры воеводской власти - датско-немецкой дружины горожан и батальона наёмников, на острове оказались бойцы Саляева, три сотни воинов князя Бельского, полторы сотни стрельцов воеводы Ефремова, а также ангарцы из Карелии, которых возглавлял капитан Евгений Лопахин. Теперь настало время коренных преобразований на Эзеле и прочих землях воеводства. И пусть кто-то посмеет возразить! Для начала Брайан переговорил с Конрадом Дильсом, капитаном эзельской дружины, которую с подачи Сергея Бекасова давно уже величали милицией. Потом Белов долго общался с Йоргом Виллемсом, выполнявшим обширные функции в управлении воеводством. Оба современника этого века не поняли, почему воевода решил отнять земли у церкви и баронов и отдать их крестьянам? Виллемс посчитал это едва ли не святотатством, посягательством на жизненное устройство и принялся отговаривать Брайана. Спор был долгим и Йорг ушёл от начальника уверенный в том, что Белов совершит ошибку. Конрад же наоборот, изумившись, поддержал идею воеводы, но предупредил, что придётся усмирять мятежи баронов.