'Что за недоумок!' - подумал он и фыркнул от усмешки, вспомнив, как напуганный Инпхён прятал в одежде бесполезный в драке ножичек. Но улыбку вскоре сменила более привычная холодная и надменная маска, носимая Паком. Если проклятый мятежник не врал перед своей смертью, то у него, регента Санхена, наступило время больших трудностей. Сегодня ночью предстояло отправить десятки гонцов по всем ближним к столице гарнизонам, чтобы они срочно прибывали к берегу Хангана у западной границы города. Кроме того, нужно отправить конный отряд навстречу врагу. Сановник скрипнул зубами от негодования - Ли Хо, сукин сын, почему ты не остался в северных лесах?!
Тем временем Бонгрим продвигался по северным провинциям Кореи, беспрестанно пополняя свою армию не только крестьянскими отрядами, но и гарнизонами небольших крепостиц и городков, которые лежали у него на пути. Провинциальные военачальники, управляющие провинциями и уездами, чиновники, главы кланов, депутации янбанов, ремесленников и крестьян - все они спешили засвидетельствовать перед принцем своё почтение и показать ему свою полную лояльность. Ли Хо благосклонно принимал этих людей, слушая их уважительные речи, исполненные почитания памяти его отца и надежд на то, что принц будет следовать ему во всём. Но были и те, с кем Ли Хо принципиально не встречался - к ним относились знатоки конфуцианского учения, служители прошлого - как он их называл. Это никоим образом не мешало ему пользоваться любовью среди простого народа, у которого до сих пор в почёте были культы духов земли и неба, рек, озёр и гор.
Первое серьёзное столкновение с правительственными войсками произошло под Чхорвоном. Войско принца, преодолевая горный район Йонсо, двигалось берегом реки Хантан, обходя стороной и буддийский монастырь Куынса, и крепость Чхорвона, пострадавшую ещё во времена японского вторжения. Передовые конные отряды обнаружили вставшего на отдых противника в живописной, окружённой острыми скалами долине Тамтхо. По оценке командира разведроты, численность армии регентского совета составляла не менее пяти тысяч пехотинцев, а также около тысячи всадников. Силы Бонгрима уступали неприятелю в численности, кроме того, большая часть его войска была плохо вооружена - особенно крестьянские ополченцы. Но было у него и неизвестное врагу преимущество - испытанный в боях и спаянный дисциплиной полк 'Бунно*', состоявший из двенадцати сотен бойцов, включая подразделения обеспечения, которые также крепко держали в руках оружие и умело им пользовались. Всадников, вооружённые цепами, копьями и трезубцами, из примкнувших к принцу северных гарнизонов у военачальника Ан Чжонхи насчитывалось лишь две с половиной сотни - но и они представляли собой весьма серьёзную силу перед основной частью войска регентского правительства - неопытными солдатами, набранными, главным образом из крестьян. Как только воинство Бонгрима быстро развернулось в боевые порядки прямо с марша, Чжонхи, форсируя события, начал немедленное движение навстречу выжидающему в покое противнику. Полк "Бунно" занял центр построения. На флангах военачальник принца выставил небольшие конные отряды, а во втором эшелоне двигались пехотинцы из северных провинций. Крестьянские отряды своего войска Чжонхи оставил в арьергарде, надеясь, что до их участия в битве дела вообще не дойдёт.
- Посылать людей на войну необученными - значит предавать их, - на полевом совете перед боем Ан Чжонхи процитировал слова Конфуция, на что принц заметил:
- В данном случае Конфуций прав! Но для нашего противника эти слова - пустой звук. Смотри! Они кидают вперёд крестьянских сынов. Глупцы!
Войско принца, спускаясь в долину, между тем всё ближе подходило к противнику, занявшему оборонительные позиции между бегущей по камням рекой и скалами, тянущимися к голубому небу. Ряды неприятеля заволновались, увидев слаженные движения своего врага. В полку 'Бунно' был отряд музыкантов, которые использовали не только корейские инструменты, но и те, что были приняты в войсках северного соседа. Басовитые удары барабанов, наверное, было первым, что услышали солдаты регентской армии - потом им стало уже не до них. А когда до врага оставалось около одного ли, что на Сунгари считалось за пять сотен метров, войско Бонгрима остановилось. Ан Чжонхи на чёрном жеребце выехал вперёд строя, сопровождаемый офицером и знаменосцем, который удерживал в руке полотнище с гербом Чосона, на котором извивался рассерженный дракон. Но с военачальником принца никто не захотел говорить - а из стана неприятеля, расположившегося на невысоком каменистом холме, что стоял позади выстроившегося войска, в сторону войска Ли Хо полетело несколько каменных ядер из гулко ухнувших гаубиц. Камни упали менее чем в сотне метров от первых рядов солдат. Чжонхи, оскорбившись, поворотил жеребца, и парламентёры устремились обратно. Полковая артиллерия - четыре литые пушек, перевозимые на мулах, уже давно были готовы к стрельбе, и военачальник принца приказал командиру батареи обстреливать холм, на котором находилась ставка врага. В отличие от своего неприятеля, канониры принца имели на вооружении не каменные ядра, а бомбы, разрывающиеся на множество осколков и поражающие ими пространство вокруг. Вскоре рявкнули орудия и, пролетев над головами своих и чужих солдат, три бомбы из четырёх разорвались на склонах холма, не нанеся особого ущерба врагу. Одна бомба, к досаде Ли Хо, наблюдавшего за стрельбой, и вовсе не взорвалась. А тем временем конница регентской армии начала концентрироваться на правом фланге, готовясь к решительному удару по малочисленной коннице Бонгрима. Следующий залп батареи был более удачен - один из шатров разорвало в лоскуты, повалены стяги врага а, кроме того, от испуга разбежались кони обоза, которых тут же принялись ловить рекрутированные крестьяне, добавляя суматохи в тылу вражеского войска.