И тут снова ударили барабаны и заиграли трубы - полк двинулся в атаку. Пушки же теперь перенесли свой огонь на доступный им правый фланг неприятельского построения, заставляя всадников врага, потерявших с десяток воинов, укрыться за скальными выступами. 'Бунно' тоже понёс первые потери - каменные ядра гаубиц нашли своих жертв среди бойцов.
Тут же неприятельские военачальники, умело перебросив свою конницу на другой фланг, недоступный для полковых пушек, бросили в бой свою главную силу - всадников, вооружённых цепами. Отличное владение этим смертоносным оружием одного удара являлось визитной карточкой корейской кавалерии, как и красота исполнения этого удара. Ли Хо, наблюдавший за полем боя в увеличительную трубу, даже залюбовался конной атакой. Воистину, прекрасны были эти воины! И горе падёт на голову тому, кто бросил их на войско законного наследника трона!
Командир полка Сергей Ким, находившийся, вопреки уговорам принца, в боевых порядках, заранее приметил перемещение всадников врага и остановил движение своих солдат. Над рядами воинов раздалась его команда, передаваемая офицерами:
- Стой! Первая шеренга на колено! Готовсь! Огонь!
Грянул слитный залп, нанёсший чувствительные потери первой волне приближающегося противника. Вскоре грянул и второй залп, солдаты слаженно и чётко перезаряжали своё оружие. Но не допустить всадников до сшибки всё стрелки не смогли - помешали складки местности, конница обогнула поле боя, укрывшись высоким берегом реки, после чего обрушилась на правый фланг. Завязался конный бой, яростный и кровавый. То и дело из сёдел вылетали воины, покалеченные жестокими ударами цепов или пронзённые копьями. Стрелки теряли людей от метких выстрелов лучников противника, крестьяне то и дело оттаскивали бойцов, посечённых стрелами в тыл к медикам.
Пушки практически разгромили ставку и лагерь регентского войска, сейчас там виднелись лишь разбитые повозки да поваленные шатры, близ которых курились дымки. А в высокой траве долины полегло немало одетых в белое обозников, убитых осколками, меж телами которых бродили понурые кони, пугливо отшатываясь от очередного близкого разрыва бомбы. Ли Хо с ужасом смотрел на братоубийственный бой, покрывшись холодным потом. На душе его стало мерзко и противно, принц в этот момент люто возненавидел всех этих подлых и продажных чиновников, которые ради маньчжурского сапога готовы были пожертвовать не только свободой своей страны, но и жизнями сильных воинов, лучших сынов народа. Мрази!
А между тем, на помощь малочисленным всадникам Бонгрима пришли солдаты северных гарнизонов, использовавших копья чжукчжанчан, длиною чуть более четырёх метров. Ощетинившиеся ими отряды, взаимодействуя со стрелками и конницей, старались отбить атаку неприятельских кавалеристов. Бунновцы же, продолжая вести огонь, отстреливали лошадей врага. Всадник без коня - плохой воин! А тем временем, военачальники регентского войска, видя, что конница завязала борьбу, бросили в бой и пехотинцев. Но, видит Небо, они были неправы! Кавалеристы, которым так и не удалось вклиниться в порядки своего врага, вскоре были отброшены навстречу своей же пехоте плотным ружейным огнём стрелков принца.
- Панцирники! Вперёд!
В первые ряды наступающего полка выдвинулись две ударные роты панцирь-гренадёров, как таковых воинов называли на Сунгари - солдаты решительного удара, одетые в броню, имевшие гранаты, тяжёлые сабли, булавы и револьверы. Это сильные и бывалые воины, знавшие себе цену и уверенные в своих силах, не раз обращавшие в паническое бегство маньчжурских солдат. Первая же сшибка панцирников с неприятельской пехотой оказалась для врага поистине ужасной. Сначала полетели гранаты, которые нанесли не столько физического урона, сколько морального, а потом с яростными криками во вчеравших крестьян врубились гренадёры, производя среди неприятеля сущее опустошение. Пехотинцы регентского войска спустя несколько минут буквально взвыли от ужаса и бросились наутёк, совершенно развалив последнее подобие строя. Смешавшись со своими всадниками, они бросали оружие и пытались бежать, бежать прочь, куда угодно... Некоторые бросались в пронзительно холодные воды Хантана, чтобы перебраться на тот берег и укрыться среди далёких зарослей высокого кустарника. Лишившиеся управления, совершенно деморализованные солдаты врага сдавались в плен десятками, сотнями. Крестьянам принца пришлось немало потрудится, чтобы загнать пленников в скальный карман. Вскоре принц подъехал к помрачневшим и насупившимся людям на взмыленном жеребце и, буравя тяжёлым взглядом недавних врагов, рубленными фразами объявил: