Возгласа не последовало.
Разумеется, магическая слава подобных малых полумонархов была известна. Даже общеизвестна.
— Возьми, — потчует князь Йохан, скрывая своё разочарование, если таковое возникло. — Возьми немного на ложку и размешай в зупе. — Его взгляд ползает по сидящему за столом Эстерхази. — Как! — восклицает князь. — Они не положили тебе ложку? Скоты! Мой отец посадил бы их на кол… ладно, мой дед… точнее, прадед…
Князь принимается свистеть, щёлкать пальцами, топать ногой. — Умоляю, Ваше Могущество, не утруждайтесь, — замечает доктор Эстерхази.,
— Но тебе же требуется ложка!
— Определённо. И, поскольку вы достаточно часто говорили мне, что ваши гости в вашем царстве вольны во всём, я осмелюсь взять вашу. — Эстерхази указывает. Своим собственным пальцем. Манит ли он пальцем? Что-то такое он проделывает. И его Могущество, Йохан, князь Попофф, угрюмо наблюдает, как его ложка скользит по столу, забирается в ступку, до половины загружается измельчённым перцем и проскальзывает по остальной части стола, удачно остановившись прямо у руки Эстерхази. Который преспокойно размешивает содержимое ложки в зупе, затем подносит миску к губам и осушает её до дна.
— Превосходно! — восклицает он. — Восхитительно! Ах, нет ничего лучше старой доброй миски зупа!
Хозяин, наконец-то поймав взгляд Эстерхази, произносит: — Ты многому учён.
— И всё ещё остаётся многому научиться, — последовал ответ.
Князь снова кряхтит, на сей раз потише. — Ну, раз ты слыхал, что я говорил, то и ты, и мы оба вольны во всём… Посмотрим, что можно сделать… Читаешь ли ты руны секеев[17], о гость мой?
— И их, и прочие.
— На древних и мёртвых языках?
— И на тех, и на тех.
— Впечатляет. А на арамейском?
— Да. Хотя это значительно зависит от используемых символов. Еврейские я читаю довольно легко. Несторианские — похуже. А что до яковитских[18] — их сначала приходится транслитерировать. Тогда мне сравнительно нетрудно.
— Хорошо. Уверен, что насчёт средневековой латыни и греческого не стоит и спрашивать. Итак. Утром…
— Если ты до тех пор не окочуришься в собственной грязи, — прерывает старая кормилица, войдя с прижатым к лифу подносом. — Некоторые ночные горшки не опорожнялись с тех времён, как Собеский[19] был польским королём, а Тесси — венгерским; так-то ты убираешься. Вот. Кисло-сладкая свинина. Уж конечно, я собственными пальцами выбрала все изюминки. Кто ж ещё это сделает? Уж не те чванливые девки, которые с грязными ногами скачут туда-сюда по кое-чьей постели. Ах…
— Ставь сюда, няня, — распоряжается князь. — И, как тебе прекрасно известно, можешь уйти хоть завтра, с полным пенсионом.
Может, ей и было прекрасно известно, но, так это или нет, она не отвечает, а следующее замечание обращает к гостю своего бывшего питомца.
Старушка ставит на стол другое блюдо, по всей видимости, макаронный пудинг с жиром, мёдом и приправами; упирает руки в боки и глазеет на Эстерхази. — Вот скажи мне, господин Филозоф, — спрашивает она через минуту, — это правда, что некоторые мудрилы, вроде тебя, так они пытаются сделать машину, которая сможет летать?
Пудинг, за который доктор в детстве готов был убить, выглядит невероятно жёстким и, возможно, теперь сам может убить его. Он окаймлён маленькими яблочками; одно из них можно будет попробовать на десерт; и, всё же, чем дольше Эстерхази сумеет уводить разговор от пудинга, тем лучше. — Да, матушка, — отвечает он — и каким же взором она его прожгла! Ему лучше запомнить, что не стоит обзывать её «матушкой» снова… — это правда. Некоторые из них пытаются.
Она интересуется, по виду совершенно искренне: — Почему ж они не изучают деревья? Кусты?
Немного удивившись, Эстерхази переспрашивает: — Почему? Разве деревья и кусты здесь летают? — Она коротко кивает, словно это было известно всем и не слишком интересно. — О. Как же их распознать… то есть, что?
— Иди и изучи, — отзывается она. Князь Попофф безмолвно ест. — Можно распознать… ох, по тому, как сучья выглядят… например… и по тому, как деревья тянутся к небу. И как колышутся ветки кустов.
17
Секеи — одна из субэтнических групп, составляющих венгерское национальное меньшинство на территории современной республики Румыния.
18
Несторианская письменность — полуслитный алфавит семитского типа. Отличается приземистостью и тяжеловесностью графических форм.
19
Ян III Собеский (1629–1696 гг.) — видный польский полководец, король польский и великий князь литовский.