***
Несмотря на столь позднее время, Грильон уже битый час ждал приема у канцлера Франции. Тот еще не возвращался от его величества. И вот, наконец, Поншартрен появился в сопровождении двух вооруженных мушкетами гвардейцев, которые находились при нем неотлучно. Стражники, облаченные в серые суконные мундиры с короткими рукавами, шли, как всегда, впереди, заслоняя собой хранителя печати. Их одежду украшали вышитые золотом палица Геркулеса и девиз «Erit haec quoque cognita monstris», что означало: «Это отведают чудовища». Под монстрами подразумевались две самые страшные угрозы для государства - ересь и бунт. Канцлер был единственным чиновником в стране, которого охраняла королевская гвардия.
Граф де Поншартрен был невелик ростом; видимо, поэтому он носил высокий заостренный к верху парик и длинную черную мантию. На худом и невыразительном лице сияли умом и живостью глаза.
Канцлер много работал и исполнял свои обязанности в высшей степени усердно, однако без какой-либо инициативы. Но человеком чести он был, несомненно, и очень прост в обращении.
Поншартрен не терял времени даром: он успел подготовить и подписать у Людовика приказ, который интересовал Грильона. А поставить государственную печать, без которой никакой королевский акт не имел юридической силы, было и вовсе делом техники: печать эта постоянно болталась у канцлера на груди.
- Мой помощник будет приносить вам, граф, копии поступающих документов, касающихся этого дела, - сказал Поншартрен. - Я дал поручение сделать подборку из архива, ее подготовят через несколько дней. Не пугайтесь, в первый раз бумаг будет довольно много.
- А что насчет денег? - поинтересовался Грильон.
- Все как обычно: составьте смету и подайте ее Шамильяру. Пишите побольше - все равно срежут: министр финансов любит показную экономию.
- Не сомневаюсь! Насколько я понимаю, казна сейчас практически пуста.
- Ну, не все так трагично, - улыбнулся Поншартрен. - Да и вряд ли у вас будут такие уж большие расходы.
- Как знать.
- Советую вам обратиться к д’Аржансону: ситуацией в Париже он владеет лучше, чем кто бы то ни было. Кроме того, у него обширная сеть соглядатаев.
- Господин канцлер, мне вот что пришло в голову, - сказал Грильон. - Не могли бы вы приказать своим информаторам сообщать о людях, заподозренных в вампиризме? Это бы сильно упростило мою задачу.
- Я уже дал такое распоряжение, - кивнул Поншартрен.
- Действительно, похоже, правы те, кто считает графа весьма дальновидным человеком, - подумал Грильон.
- Неплохо было бы еще заручиться поддержкой маркизы де Ментенон, - продолжил канцлер. - Тем более что она вам симпатизирует.
- И как это сделать?
- Я подумаю. Для начала нужно выяснить, посвятил ли ее король в это дело.
- Вы думаете, маркиза еще не в курсе?
- Не знаю.
- Но вы же регулярно встречаетесь с ними...
- Да, это так. Но инициатива здесь не может исходить от меня - его величество ведь приказал держать все в тайне. Если король или госпожа де Ментенон сами поднимут этот вопрос, я что-нибудь придумаю, чтобы организовать вашу встречу.
***
Покинув апартаменты канцлера, Грильон обогнул дворец и ухнул три раза филином. Одно из окон второго этажа приоткрылось, и из него выпала, разматываясь на ходу, веревочная лестница.
Когда-то они встречались в небольшом доме, расположенном к северу от дворца около ворот Сатори. Этот дом был подарен герцогине королем. Луиза Франсуаза со свойственной ей иронией называла его в зависимости от ситуации: то Désert, что означало «Пустынь», если речь шла о шумном застолье, то Dessert - «Сладкое блюдо», когда подразумевалось тайное амурное рандеву. Супругу не нравилось ни то ни другое, и он как-то пожаловался Людовику на обильные веселые трапезы благоверной. К тому же на уютное шато имели виды ее брат с сестрой, граф Тулузский и герцогиня Орлеанская. Поэтому место свиданий пришлось переменить.
Отчаянно раскачиваясь во все стороны, граф полез вверх. Переваливаясь через подоконник, он зацепился шпорой и с грохотом упал внутрь.
- Тише, граф! - зашипела герцогиня де Бурбон. - Вы разбудите весь Версаль!
- Вряд ли кто-нибудь в Версале уже спит, - ухмыльнулся Грильон.
- Тем более!
- Прошу простить меня, сударыня, - вздохнул граф. - Я долго был на войне и немного растерял сноровку.
- Как же в таком случае вы штурмуете вражеские крепости? - рассмеялась она.
- На стены карабкается пехота, любовь моя, - ответил он. - А кавалерия - это совершенно другое дело. Лошади лазают по веревочным лестницам гораздо хуже меня.