Достигнув предопределенного ранее места, восставшие развернулись - все, как один. И Хиргард по-прежнему был впереди своих воинов, готовясь в числе первых встретить страшный удар конной массы. Он не надевал шлема - ибо все те, кто верил в него, должны были знать: предводитель сражается или пал в сече - но не бежал. Все ближе и ближе были покачивающиеся наконечники копий, оскаленные морды коней, безобразные в своей нелепости хари шлемов - и щиты с намалеванными на них символами Империи - четырехконечными крестами с верхним концом в форме петли. Много десятилетий никто не осмеливался бросить вызов повелителю Закатных Земель.
Жутко и насмешливо позади атакующих заревели трубы, и у себя за спиною Хиргард услышал непроизвольный всхлип прервавшегося дыхания, вырвавшийся из нескольких глоток. Но в его собственном сердце не было страха, была лишь ненависть и решимость. Предводитель восставших стиснул ладонью рукоять меча, обернулся и не крикнул - хотя его услышали все, но просто сказал:
- А теперь... А теперь - стоять и умирать!
Страшен был натиск черных всадников. Его можно сравнить разве что с бешеными ударами клыков разъяренного кабана, чьи маленькие глазки застилает ненависть. Но он поражает пустоту - и дубина в руках увернувшегося человека падает на череп зверя, тот вздрагивает, пытаясь устоять на внезапно ослабших ногах... Будучи еще опасным, очень опасным!
За несколько мгновений до того, как катафрактарии ворвались в лес, лучники на деревьях и на земле разом спустили тетивы, но даже это не могло задержать чудовищный разбег - по телам пораженных коней и их всадников пронеслись десятки копыт. Заскрипели, кренясь, деревья, на которые налетели кавалеристы, заржали искалеченные кони. Длинные копья, на которые при таранном ударе бывало нанизано два или три врага, стали бесполезными, застревая в стволах и ветвях. А между закованными в тяжелые латы вампирами уже сновали воины Хиргарда.
То, что происходило в лесу, трудно назвать боем - это была беспощадная резня, когда не остается никаких правил, да и вообще ничего не остается - только ненависть между врагами, древняя, как Тьма. Черные всадники отбросили копья и обнажили мечи, отбиваясь от восставших. Те, в свою очередь, облепляли катафрактариев со всех сторон, по пять, по десять человек на одного, подрезали лошадям ноги и вспарывали им животы, пытались пробить латы и шлемы. Лучники били в упор, заставляя вампиров терять равновесие, а изредка - и убивая их. Устрашающие, но неудобные копья, переделанные из кос, по три-четыре вгрызались в панцири и вырывали всадников из седел. Однако отсутствие доспехов и деревянные, уязвимые для металла, дубины и древки копий делали восставших уязвимыми для страшных ударов тяжелых клинков. И в самом сердце сражения был Хиргард.
Вот он ловко присел, уворачиваясь от сокрушительного удара спешенного вампира, а потом и сам ударил - противник покачнулся, начал заваливаться и был скошен вторым ударом. Единственный глаз предводителя восставших горел ненавистью. Еще один противник верхом налетел на него, однако меч вампира вонзился в толстую ветвь дуба, Хиргард отскочил и ударил клинком по беззащитным передним ногам коня, а когда черный всадник оказался на земле - пригвоздил его голову страшным ударом сверху-вниз, пробив шлем. Оглядевшись по сторонам, он понял, что сила конного прорыва иссякла, однако возблагодарить Творца не успел. С оглушительным криком: "Хейд!!!" в лес ворвалась вражеская пехота.
И вновь Хиргард оказался впереди своих воинов. Его сердце четко уловило, что восставшие, многие из которых были в бою первый раз, уставшие от кровавой схватки с катафрактариями, готовы дрогнуть. Несколько стрел вонзились поблизости в деревья и землю, но Хиргард взмахнул мечом и крикнул:
- Не отступать!
И вот уже новый шлем от его удара слетел с головы противника.
Когда отряд Светозара ударил в бок так и не успевшим развернуться врагам, молодой предводитель лужичей воочию убедился в сверхъестественной силе таинственного чужеземца, некогда освобожденного Хиргардом из заточения. Тяжелые пехотинцы магистра отпрянули, когда гигантский каменный молот, собственноручно изготовленный Рингаллом, очертил дугу над их головами. Берсеркер зарычал и прыгнул вперед - вражеский клинок задел его плечо, но он этого даже не заметил, и второй удар молота нашел свои жертвы.