Иногда, Наталья Михайловна звонила своей приятельнице, и Ольга Владимировна периодически рассказывала ей продолжение этой истории.
– Представляешь, у нас тут Санта-Барбара какая-то, он не пьет не ест, того и гляди помрет, а она на него ноль внимания! – волнуясь говорила Ольга Владимировна. – И, я тут не выдержала, пригласила ее в кабинет и провела с ней беседу. «Послушайте! –говорю я ей – конечно, Ваша семейная жизнь не мое дело, но я хочу Вас предупредить, что состояние Вашего здоровья, после расставания с Иваном Александровичем, стало значительно хуже. Возможно, Вы забываете принять лекарства, кроме того, Вы снова начали пить. Скажу Вам по-простому: вы просто пропадете без своего мужа. Очень подумайте над тем, что я вам сказала».
– И ты представляешь, Наташа, может быть, мои слова подействовали, может Иван Александрович все-таки настоял, а может Вера Дмитриевна просто оголодала, но так или иначе она пустила его обратно, и они снова стали жить вместе. Уж не знаю, как они там живут, но Иван Александрович похоже счастлив. Прямо я ей завидую, этой Вере Александровне, ведь как любит!
Через несколько месяцев, Наталья Михайловна случайно встретила Ивана Александровича на улице. Он ее узнал, обрадовался, стал расспрашивать, где та работает.
– А мы тут с Верочкой в лес ходили, много черники набрали, как бы мне вам хоть немножко передать чернички –то? – спрашивал Иван Александрович.
– Спасибо вам, Иван Александрович, но уж, наверное, не получится. А как Вера Дмитриевна поживает? – поинтересовалась Наталья Михайловна.
– Да память-то, конечно, плоховата, но теперь со мной хоть не ругается. Вы, может быть, слышали, ведь она меня выгоняла из дома, говорила, что дети мои ее обворовывают. А сейчас, все, слава Богу! Как-то поутихла. Жаль, что чернички мне вам не передать. Ну, всего вам доброго! – и Иван Александрович пошел в свою сторону, а Ольга Владимировна в свою.
– Надо же! – думала Ольга Владимировна – вот, что любовь делает! Даже бред, который практически не лечится, и тот этому деду не помеха! – и она тоже немножко позавидовала Вере Дмитриевне, ведь не каждый день такое встретишь!
ЦАРЬ ВСЕХ ПТИЦ
Этот пациент лежал в больнице очень давно. У него, конечно, были имя и фамилия, короткая биография, скупо описанная в истории болезни. Но, его настоящее имя, так же, как и все остальные данные, остались в прошлой жизни, жизни до больницы. Там же остались и его жена с сыном.
Для всех окружающих он был Царь всех птиц. Жил он в своем собственном, обособленном от других мире, где, по-видимому, происходило много разных событий. Нельзя сказать, что он совсем не пускал окружающих в этот свой мир, он пытался, но его никто не понимал – ни больные, ни врачи с медсестрами. Ходил Царь всех птиц всегда в короне, которую делал из серебряной бумаги и украшал птичьими перьями, которые собирал во время прогулок. Периодически с него эту корону снимали – под ней иногда находили вшей, но каждый раз, на следующий день, корона, украшенная птичьими перьями, оказывалась на своем месте. Еще Царь всех птиц рисовал деньги. Для этих целей использовалась любая бумага, которая попадалась ему под руку – газеты, страницы из книг, пачки из-под сигарет. Купюры всегда были огромного достоинства – сколько влезало нулей на бумагу. Сверху было написано: «Кремль, Царь». Он охотно дарил эти деньги окружающим, особенно любил студентов и интернов, для него они были новыми людьми. Разговаривать с ним было трудно, его умственные построения соответствовали собственным логическим законам, которые ничего общего не имели с логическими построениями окружавших его людей. Речь его напоминала «словесную окрошку», где, на взгляд, собеседника логика отсутствовала вовсе. Иногда Царь всех птиц подходил к кому-нибудь из студентов, совал ему свои деньги и просил: «Купи колбаски по три рубля». Когда ему объясняли, что колбаски по три рубля уже нет, он не понял.
В целом, можно сказать, что Царь всех птиц, был милым, добродушным и безобидным малым. Его уже давно должны были перевести в интернат, но не трогали, т.к. очень удобно было демонстрировать его студентам в качестве наглядного примера исхода шизофрении.