– Да! Такая ведь и убить могла бы! Бедный мужик! – Думала доктор, подходя к ним. Жена ей категорически не понравилась.
«Вы ему мамаша будете?» – спросила Елена Сергеевна у бабищи.
Тетка опешила и даже сразу не нашлась, что ответить, и только, когда муж начал хихикать, она буркнула: «Нет, жена!»
– А! Ну, извините! Перепутала немного, – сказала Елена Сергеевна безмятежно. Я ведь вас и искала. Хочу сообщить, что сведениях о побоях, нанесенных вами при свидетелях, переданы в милицию, и она выразительно посмотрела на больного. Теперь от вашего супруга зависит, давать ход делу или нет. Вы ведь его чуть не убили и довели до попытки самоубийства.
Олимпиада Кнопочкина относилась к той категории женщин невеликого ума, которые все проблемы решают криком и руганью, совершенно не считаясь с окружающими. Но тут, даже до нее дошло, что дело плохо. Когда врач уходила, она слышала, как жена уговаривала мужа «не давать ход делу».
Когда Кнопочкин вскоре выписывался, он горячо благодарил лечащего врача и заведующего и радостно говорил, что Липка одумалась и «стала как шелковая».
В ординаторской, как и в день приема Кнопочкина сидели три врача.
– Теперь она не будет его терроризировать – удовлетворенно сказала Елена Сергеевна.
– Что-то я сомневаюсь, – ответил Юрий Павлович – сейчас придут домой, посмотрит эта Олимпиада на соседку Вальку и опять за сапог возьмется. Жалко мужика!
– А, ты не кобелирую и не пей! – оторвавшись от истории болезни, философски заметила Галина Николаевна, – и все хорошо будет, и никакая Олимпиада не страшна!
СМЕШНОЙ ЧЕЛОВЕК
Юрий Васильевич родился в интеллигентной ленинградской семье в середине 60-х годов. Отец – Василий Николаевич работал научным сотрудником, мать – Любовь Ивановна преподавала в одном из Ленинградских институтов английский язык. Юрочка был единственным и очень любимым сыном. Рос он послушным, спокойным мальчиком, особых проблем с ним не было даже в пресловутый подростковый период. В школе Юра учился хорошо, особенно преуспевал в точных науках. Был очень неспортивным юношей, сутулым, с детства носил очки. Не любил шумных компаний, никаких кружков, секций не посещал, общественной работы, которой было принято поголовно заниматься в те времена, избегал. Время вне школы проводил дома с родителями. Родители водили сына в музей, театры, выставки и филармонию, привили вкус к чтению. Одноклассники считали Юру маменькиным сынком и мямлей, но не доставали. Юра учился в престижной английской школе в центре города, в ней ценились умная голова и хорошие знания, что у него было в избытке.
После школы Юра легко поступил в престижный технический ВУЗ. Учился хорошо, «хвостов» не имел, зачеты и экзамены сдавал вовремя и успешно. Как и в школе, избегал шумных компаний и общения с девушками, был очень застенчивым. Внешне Юра был вполне привлекательным молодым человеком, несмотря на сутулость и очки. Некоторые дамы с его курса, особенно из иногородних, пытались охмурить его с дальним расчетом на ленинградскую прописку, но он упорно избегал какого-либо, даже самого невинного общения. В институте у него появился приятель, с которым Юра даже внешне был схож. Они ходили в театры, выставки, просто гуляли, проводили время на даче у Юры. После окончания института молодого человека распределили в НИИ. Сначала он работал лаборантом, но, вскоре дослужился до младшего научного сотрудника.
В общем, жил был интеллигентный питерский парень, жил дружно с родителями, работал, делал карьеру. Был он, правда, замкнутым и не любил компаний, но не всем же быть «рубахой парнем». Так и жил, пока не случилась беда. Юрий Васильевич сошел с ума, а точнее заболел шизофренией. Сначала появились странности, вроде того, что он совсем перестал мыться, чистить зубы, менять одежду, постельное белье. Родители сначала пытались уговаривать, потом заставлять. Юрий становился агрессивным, ругался, даже кричал на них, чего раньше себе никогда не позволял. Появилась и еще одна странность, родители практически перестали понимать, что сын им говорит. То есть по отдельности все слова были понятны, но в целом, его речь стала какой-то невнятной, лишенной логики. Через какое-то время Юра стал, приходя с работы, запираться на замок изнутри в своей комнате (замок остался от прежних времен) и уходя на работу, тоже запирал дверь. Что происходило в комнате родители не знали. Они беспокоились, но еще не паниковали. Постепенно Юра прекратил с ними всякое общение, так же, как и со своим другом. Последний несколько раз приходил к нему домой, но дверь его комнаты теперь всегда и для всех была закрыта. А однажды Юра не пошел на работу, просто не вышел из комнаты. Отец поехал к сыну на работу, он хотел как-нибудь оправдать его отсутствие. Начальник Юры, вполне доброжелательно настроенный, сообщил, что Юрий Васильевич уже давно не работник, что последние недели он, в основном, сидел, уставившись в одну точку, и на вопросы и реплики коллег практически не реагировал. Иногда он вскакивал, начинал метаться по комнате, что-то говорить, но никто не мог понять смысл его речи. Начальник сказал, что он уже и сам собирался обратиться к родным.