– Спасибо вам, я Юрия уже много лет таким не видел, – сказал он. Психологу, которая разговаривала с ним по телефону, показалась, что он плачет.
Василий Николаевич договорился со своей племянницей из Москвы, что после его смерти, она не отдаст Юру в психоневрологический интернат, хотя раньше он не смел ее об этом просить.
А потом у Юрия Васильевича появился товарищ. Это был пациент того же отделения. Их судьбы были в чем-то схожи. Сергей, так звали пациента, в свое время тоже получил высшее образование, он окончил консерваторию по классу скрипки и даже два года аспирантуры. Он был примерно ровесником Юрия, тоже очень давно болел и был на инвалидности, также жил вдвоем в отцом. В реабилитационное отделение от тоже сначала ходить не хотел, повторяя, что ему везде плохо: «Дома плохо, здесь тоже плохо!». Приходил первое время только потому, что врач вырвала у него обещание, что он будет ходить месяц, а Сергей был человеком слова. Потом его попросили принести скрипку и подготовить маленький концерт. Он стал репетировать. Вот тогда они с Юрием Васильевичем стали общаться. Сергей приходил на завтрак, садился рядом с Юрием. Потом они шли в комнату для репетиций. Сергей начинал играть, Юрий Васильевич сидел и слушал. Периодически Сергей вскакивал, начинал ходить по комнате. В такие моменты между ними происходили короткие диалоги, которые постороннему слушателю могли показаться достаточно бессмысленными.
– А это скрипка, скрипка? –спрашивал в десятый раз Юрий Васильевич.
– Что скрипка! Плохо мне, все плохо! Сил нет! – отвечал Сергей.
После чего опять начинал играть, через 10-15 минут опять вскакивал и получал новый вопрос: «А ты шампанское пьешь, пьешь?» На что получал ответ: «Что я здесь делаю, когда мне так плохо».
Вот такое у них было общением. Однажды Юрий Васильевич в очередном перерыве сказал: «А у меня мама умерла, умерла давно мама, а у тебя есть мама?» Сергея ответил, что живет вдвоем с отцом.
– И я тоже, и я тоже с отцом, – сказал Юрий Васильевич.
В этот день он рассказал дома отцу о том, что у его друга тоже нет мамы. Старик был потрясен. За много лет, прошедших со дня смерти жены, Юрий ни разу о ней не вспомнил.
– Сынок! Ты скучаешь по маме? – спросил Василий Николаевич.
– Скучаю, скучаю, я скучаю по маме, и ты, папа не болей, болеть плохо! – ответил Юрий.
Репетиции продолжались, концерт состоялся, было много зрителей, нельзя сказать, чтобы аплодисменты были Сергей неприятны, после выступления он улыбался и долго кланялся. Юрий Васильевич сидел в первом ряду.
Когда Сергей однажды заболел и не приходил несколько дней, Юрий Васильевич все время у всех спрашивал: «А где Сергей? Заболел, заболел?» Ему терпеливо объясняли, что Сергей скоро придет. Но Юрий Васильевич спрашивал опять и опять. Успокоился только тогда, когда Сергей пришел, теперь они вместе рисовали и ходили на группы.
Когда у Юрия Васильевича умер папа, и сестра забрала его в Москву, в интернат она его не отдала. Несколько раз он приезжал в Питер, приходил в отделение, говорил, что скучает!
Со стороны, наверное, кажется – невеликое достижение – ну, стал человек куда-то ходить, что-то делать – но не выздоровел же, не вышел на работу, не завел семью! Остался странным, смешным, больным! Но те, кто рядом, знают каких усилий стоит увидеть свет, когда человек смотрит на мир как бы через толщу воды! Это сложнее, чем приспособиться к жизни без руки или без зрения. Будьте здоровы, Юрий Васильевич!
СНЕГУРОЧКА