Не больше и не меньше.
Нет, конечно, Ваня умом понимал, что раз экстрасенсы на свете есть — кто-то, где-то и как-то ими становится. Всё так.
Но как-то всё неожиданно вышло. Невпопад. Не вовремя. Над этим обретённым даром надо было крепко подумать… Но Ваня собирался задуматься о другом.
И принять решение.
Ваня по большому счёту не был тугодумом. Просто не любил рубить сплеча. Постоянно выходило, что цена его решений высока. Он бы и не хотел — да так получалось.
Но запланированная разборка с самим собой не состоялась. Дар ошарашил внезапно, как кирпич — забывшего надеть каску строителя…
Нет, на самом деле всё началось ещё вчера… Точнее, сегодня… Ещё точнее — ночью, после полуночи. Совсем уж точно: в 02.37. Секунды нужны? Засекать время всех сколько-то значимых событий стало у Вани инстинктивной привычкой… Правда, тогда на часы Ваня взглянул по другому поводу — дара он не заметил. Или заметил, но не придал никакого значения…
Осознал Ваня всё утром. Вскоре после звонка в дверь.
Совершенно неожиданного звонка.
У ларька кучковались два мужичка грустно-ханыжного вида.
Вот только не спрашивайте, как можно кучковаться вдвоём, и не намекайте, что кучка из двух индивидов получается какая-то неполноценная. Ханыги не стояли, не сидели, не лежали, не шли и не выполняли упражнение «упал-отжался». Именно кучковались. … Папа сонными глазами купил бутылку пива.
Подумал — и купил вторую. Другого сорта.
Третье раздумье длилось дольше.
Чувствовалось, что папа с сонными глазами пребывает в жизненном поиске…
Минута прошла — папа ни на что не решился…
На деле счёт шёл на секунды…
— Я боюсь, Даниэль… Он пал так глубоко, что ничего не услышит. Не пробудится… Не выйдет наружу…
— Боишься?! Ты?!
— Хорошо. Я тревожусь…
— Ничего страшного не случится. Мы начнём всё сначала…
— Год подготовки пропадёт… А Стражей осталось так мало…
— Что такое год?
— Год — вечность, когда ждёшь Его… Если бы ты знал…
— Я знаю. Я помню всё. Спящий проснётся. Мы победим.
Адель хотелось в это верить…
И она верила…
Адель хотелось надеяться…
И она надеялась…
Адель — блондинка с синими глазами.
После ухода папы мальчик не скучал.
Весело и высоко подкидывал красную тарелку и бежал, быстро-быстро перебирая ножками, — чтобы успеть к месту падения…
Шустрый пацан, подумал Тарантино, крепенький…
Тарелка упала у самого края поля.
Мальчик бежал за ней.
Папа наконец решился — купил третью бутылку.
Ханыги следили за ним без признака интереса. Продавщица отсчитывала сдачу со скоростью утонувшего в смоле вентилятора. Папа внимательно и придирчиво осмотрел последнюю покупку. С неё и начал.
Лёгкое движение большого пальца — и пробки на бутылке не стало. Она не упала на землю, не улетела вверх или вбок. Её просто не стало. Папа раскрутил бутылку и поднёс к губам. Пиво не булькало, не лилось струёй. Пенная поверхность в бутылке рванула вниз со скоростью падающего предмета. Даже быстрее… Пусто.
Ханыги выдохнули в восхищении.
Работал специалист высокого класса.
Предстоял бесплатный цирк.
Глаза папы так и не проснулись.
Автомобиль сверкал и переливался на солнце. Он был прекрасен и загадочен и выехал из таинственного места — из высоченных зелёных джунглей, скрывающих неизвестно какие другие загадки. Антенна над крышей дрожала муравьиным усиком. Рядом с ней вспыхивала и гасла самая настоящая полицейская мигалка…
Мальчик сделал шаг к нежданно явившемуся чуду.
Тарантино коснулся пульта.
Чудо развернулось и покатило обратно в свою чудесную страну.
Забыв про тарелку, мальчик поспешил за ним.
В неведомые зелёные джунгли.
Он не знал, что в джунглях встречаются хищники.
Папа вскрыл вторую бутылку. Тем же способом.
Слава проснулся резко, как от выстрела над ухом. Выстрела без глушителя. И сразу понял — его зовут. Кто и зачем — он не знал. Но надо было спешить. Надо было очень спешить.
По лестнице он бежал.
И застёгивал на бегу пуговицы.
Мальчик приятно удивил Тарантино. Деловой пацан и не пугливый. Даже не дёрнулся от возникшего перед ним неизвестного дядьки. Очень хорошо. Возможно, хлороформ и не понадобится. Пока не понадобится. От кустов до машины пять метров и две секунды, но лучше преодолеть их без обмякшего тельца на руках.
— Зачем тебе такая игрушка, дяденька? — заговорил мальчик первым. — Ведь ты уже большой…