Рука бывшего пионервожатого потянулась, затем отдёрнулась, словно её ударило током.
- Вы... вы... это серьёзно? Но нельзя же так!
- Можно, - с улыбкой сказал представитель. - Вы, Иван Александрович, в нашем котле пока человек новый, но с вашим предшественником у нас сложились весьма доверительные отношения.
- И... и насколько доверительные? - парень скосил глаза на конверт.
Теперь он казался ещё больше. В горле пересохло от волнения.
- О-хо-хо, весьма. Опыт, наработанный годами взаимовыгодного сотрудничества, - губы мужчины скривились в гаденькой улыбочке. Он аккуратным движением подвинул конверт.
Через несколько минут Иван вбежал в уборную и, раскрыв на полную кран, плеснул в лицо холодной водой. Она обжигала и колола лицо, словно десятки раскалённых игл.
На лбу выступил крупный пот. Сердце билось так, будто хотело вырваться из грудной клетки.
Чёртов представитель! Соколов расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и снова умылся.
Парень ещё не знал, что всего через пару лет вид пухлых конвертов не будет вызывать у него такую реакцию.
Тот день выдался на редкость хлопотным, даже если не учитывать ожидаемый банкет. От одной мысли, что снова придётся сидеть и несколько часов подряд поддакивать самым влиятельным лицам области, Соколова бросало в серое уныние. Оно напоминало липких пауков, которые вили коконы где-то в глубине души Ивана и выжидали удобный момент, чтобы напасть.
Эх, взять бы, да бросить всё и рвануть разок в детский лагерь, где нет ни банкетов, ни льстивых чиновников, ни зама Подхалимушкина, который уже вторую неделю обещал привезти новое кресло вместо скрипучей рухляди.
Но вторая половина Ивана буквально подпрыгивала от радости: банкет мог принести немало полезных знакомств, влиятельных друзей и не только. А уж выпить за чужой счёт Соколов (в отличии от дисциплинированного вожатого Ивана, который частенько разгонял в лагерях посиделки любителей спиртного) всегда был рад, не смотря на положение.
Время - это суетливая подготовка к банкету с Большими Боссами, которые могут возвысить или вытереть ноги о любого.
Главное, чтобы мэр и губернатор остались довольны...
Соколов выглянул в окно, на минуту оторвавшись от бумаг.
Лето бушевало яркими красками, рисовало солнечными лучами невидимые узоры и сжигало, сжигало невероятным изумрудным пламенем серую рутину, неприятности, а так же мерзкий писк суетливых проблем в глубине души.
Иван зажмурился. Почему-то перед глазами вспыхнули знакомые лица ребятни, а среди них...
- Иван Саныч! А пойдёмте купаться? - усеянная веснушками физиономия Макса скрывала Коварный Заговор, бандитское самодовольство и самую невинную просьбу в мире.
- Что задумал на этот раз? Решил лагерь спалить?
- Ничего я не задумывал, жарища ведь, мозги и так плавятся, Иван Саныч - все мои планы сгорают под напором солнца. Ха-ха-ха! Давайте и вы с нами на речку, а? Будет офигенно!
- Следи за языком, Арнаутов. Собирай отряд. Сначала в столовую, а потом уже на речку... вдруг вы с голодухи в обморок попадаете?
- Ха-ха! Да ни за что на свете! А если вы упадёте - то мы вас спасём, но потом продадим в плен русалкам. За золото...
Ну или жемчуг там - он сейчас тоже в цене.
А потом выкупим за жвачку и снова продадим, только это пока секрет, никому не рассказывайте, хорошо, Иван Саныч?
В столовой слышался умиротворяющий звон ложек и дружное детское сопение - каждый хотел закончить с обедом раньше других, чтобы быстрее получить десерт.
Иван раздал шоколадные батончики и погрозил Максу, чтобы тот не слямзил лакомство у девочек. Арнаутов сделал добродушное выражение лица, которому позавидовали бы многие актёры театра, и с хозяйской щедростью поставил тарелку с добавкой перед Танькой - вечно зашуганной девчонкой, над которой смеялся весь отряд.
Таня вздрогнула, будто её ударило током и отшатнулась, едва не разлив тарелку соседа.
Раздался оглушительный хохот.
Соколов окинул взглядом самых смешливых, и шум тут же прекратился. Иван уже второй год работал в лагере для приютских детей, поэтому знал, как трудно наладить дисциплину, если вовремя не вмешаться.
Чутьё подсказывало вожатому, что мальчишки слишком подозрительно шептались. А девочки хихикали даже громче обычного - по всем приметам, должно было что-то случиться. Прошлый раз после такого же хихиканья на кухне взорвались заранее подложенные петарды.