Не прошло и десяти минут, как великолепная бабочка, сверкавшая оранжевыми и каштановыми цветами, спокойно опустилась на спину мёртвой цапли и, освещённая ярким сиянием солнца, затрепетала блестящими крыльями.
ЧЁРНАЯ КОТЛОВИНА
I
Поздно получил урок страха Хендерсон. Но зато вызубрил он этот урок хорошо. В Чёрной котловине научился он бояться.
Медленно, лениво следовали друг за другом еловые и сосновые брёвна,— всё вокруг да вокруг большой каменной котловины. Вода в ней была спокойная, глубокая, мрачная, покрытая сверху пеной. На одной стороне её каменной стены находилась трещина, соединённая с шумным течением реки, которая стремительно и бурно неслась вперёд, превращаясь затем в водопад, с ужасным рёвом низвергавшийся в бездну. Над этой грохочущей, кипящей и бурлящей бездной подымалась белая завеса брызг, которая взлетала вверх, орошая зелёные берёзы. Трещина, которая соединялась с протекавшей мимо рекой и снабжала медленно текущей водой Чёрную котловину, находилась в двенадцати футах от краёв водопада.
Хендерсон сидел у подножия старой белой берёзы, склонившейся над краем котловины. Он держал в руке незажжённую трубку и, как зачарованный, следил за движущимися брёвнами. Он смотрел, как они неслись с какой-то панической торопливостью, по пенистому течению реки прямо к краю водопада, а оттуда делали чудовищный прыжок вниз. Когда бревно неслось вблизи берега, судьба его находилась всего только секунду-две под сомнением. Оно или перескакивало через край водопада, попадало в белую завесу брызг и мгновенно исчезало в ужасной бездне, или в последнюю почти минуту, попав в полосу воды, текущей в котловину, начинало бесцельно кружиться. Здесь был отдых для брёвен, передышка перед прыжком. Совершив круг, бревно снова подплывало к отверстию, через которое вошло. Отсюда оно или снова шло в бесцельное круговое путешествие, или подхватывалось волной и безвозвратно уносилось в объятия ужасного потока. Случалось, что два бревна после небольшой остановки, во время которой между ними происходило, по-видимому, тайное состязание на жизнь и смерть, принимались толкать друг друга и затем вместе валились в бездну. Иногда, напротив, оба они благополучно обходили несколько раз кругом котловины. Но всегда у трещины происходила минутная остановка, полная невыразимого ужаса.
Этот последний миг так мрачно действовал на воображение Хендерсона, что он совсем забыл свою трубку. Он и раньше бывал подле Чёрной котловины, но не в то время, когда там плавали брёвна. К тому же сегодня утром он чувствовал себя усталым, потому что всего только три дня тому назад испытал невероятное напряжение всех своих сил, преследуя отчаянного преступника, которого он, как депутат-шериф, обязан был арестовать и отдать в руки правосудия.
Преступник этот, полуфранцуз по своему происхождению, известный под названием «Рыжий Пимо», был одним из самых опасных членов шайки, которую Хендерсон задумал уничтожить во что бы то ни стало. Хендерсон был избран депутатом года два тому назад и с самого начала решил посвятить все свои силы на уничтожение шайки. Незнакомый ни с каким страхом, он в то же время не имел себе равных в стрельбе, в сметливости и выносливости.
Ровно два года прошло с тех пор, как он посвятил себя этому делу, и за это время одного из шайки повесили, а двух присудили к пожизненной каторге. Все находили, что Хендерсон вполне оправдал своё назначение. Не находил этого только он сам. Пока Пимо и его пронырливый помощник Митчель не были повешены, Хендерсон чувствовал себя неловко. Митчеля он презирал. Но Пимо, умом которого держалась вся шайка, он удостаивал ненависти и даже зависти, ибо Пимо, жестокий и вероломный зверь, имеющий на своей совести убийство женщины, был в то же время прирождённым вождём и отличался несомненным мужеством.
Добравшись до водопада, Хендерсон вынужден был сознаться, что Пимо ещё раз сбил его с толку. Убеждённый в том, что разбойник находится среди путаных оврагов и лощин по ту сторону «Двух гор», он отпустил обоих усталых речных сторожей, которые были его помощниками, приказав им отправиться вниз по реке до Гринсвилля и ждать его там. Он решил остаться один и поохотиться ещё дня два в надежде, что соперник его перестанет остерегаться. У Хендерсона была бесценная и никому не известная союзница — быстроногая дикарка, которая жила одна со своим отцом на прогалине леса. Она с детским обожанием смотрела на Хендерсона, как на героя. Эта робкая маленькая дикарка, известная в колонии под названием «Байсляева Сайси», изучила всю эту дикую местность, все дороги до таких мельчайших подробностей, что могла соперничать даже с самим Хендерсоном. Неукротимый депутат очень гордился её дружбой. И вот теперь собирался он на прогалину, чтобы предложить несколько вопросов девочке. Но он хотел сначала кое-что сообразить. Надо собрать усталые мысли. Он поставил ружьё между двумя молодыми деревьями, набил трубку, закурил её с наслаждением и уселся под старой берёзой, откуда мог хорошо видеть, как кружатся брёвна в Чёрной котловине.
Он так засмотрелся на путешествие этих брёвен, что не в состоянии был больше думать. Трубка его погасла, а любопытство к попавшим в котловину брёвнам дошло постепенно чуть ли не до бреда. Подхваченные капризным течением брёвна избегали на некоторое время своей участи, а затем по какой-то непонятной причине выталкивали друг друга и неслись в стремительные волны потока. Хендерсон дошёл наконец до того, что одухотворял каждое бревно и, наделив его чувствами, представлял себе его ощущения всякий раз, когда оно, затрепетав у входа в трещину, плыло дальше, ещё раз избежав, хотя и не навсегда, своей гибели.
Затем он задремал с открытыми глазами, и ему приснилось, что сам он превратился вдруг в одно из этих брёвен. И было это именно то, которое в эту минуту вертелось у роковой трещины. Пройдёт ли оно мимо ещё раз? Нет! Оно было уже в трещине. Течение сначала так нежно-предательски тянуло его, а затем с такой неудержимой силой повлекло за собой. С напряжёнными нервами и бьющимся сердцем старался Хендерсон удержать бревно своей волей и пристально устремлённым взглядом. Всё было напрасно. Медленно повернулось бревно в сторону от товарищей, с минуту стояло, вздрагивая, возле трещины, затем скользнуло быстро вперёд и исчезло в потоке. С чувством невероятного ужаса пришёл в себя Хендерсон и инстинктивно схватил револьвер, висевший у него за поясом. В ту же минуту кто-то накинул ему петлю на плечи, притянул ею руки к бокам и с такою силою дёрнул его, что он сразу перекинулся через корни берёзы. Падая, он ударился о ствол дерева и потерял сознание.
Когда Хендерсон пришёл в себя, он увидел, что находится в каком-то небывалом положении. Он лежал на бревне лицом вниз, так что рот его был прижат к коре. Руки и ноги его были в воде и висели по обе стороны бревна. Сначала он подумал, что это всё ещё ему снится, и начал барахтаться, чтобы проснуться. Тут он увидел, что крепко привязан к бревну. Голова его сразу прояснилась, и им овладел страх, или, скорее, отчаяние, какого он никогда ещё не испытывал в своей жизни. Скоро однако нервы его успокоились, и он вернулся к обычному самообладанию.
Он понял, что с ним случилось. Враги выследили его и захватили врасплох. Он очутился в том положении, в каком видел себя во сне. Он был привязан к одному из брёвен, плавающих в Чёрной котловине.
II
Кровь на минуту, на две застыла у него в жилах. Он представил себе, как бревно его скользнёт в поток и вместе с ним свалится в грохочущую бездну. Тут он заметил, что другие брёвна обгоняют его. Что-то конечно задерживало его. Он хотел оглянуться, но был так туго притянут к бревну, что мог только на несколько дюймов приподнять лицо. Он увидел поверхность воды и роковую трещину, а за ней стремительный поток и белую завесу брызг, колыхавшуюся над бездной.
Он попытался растянуть свои путы и услышал вдруг грубый смех. Бревно его сделало внезапно скачок и начало двигаться. Он заключил, что его что-то удерживало перед этим. Спустя секунду он увидел острый облитый сталью конец багра, который упёрся в передний конец бревна б двенадцати дюймах от его головы, и бревно снова остановилось. Медленно, очевидно под давлением чьей-то руки, оно повернулось так, что правое плечо Хендерсона опустилось, и он, подняв слегка голову, мог видеть всё пространство над окраиной котловины.