Затем они оба одновременно отскочили друг от друга. Несколько мгновений они рассматривали друг друга, выставив вперёд рога. Большеглазые самки тихо помахивали ушами и равнодушно глядели на побоище.
Вдруг тёмный самец сделал вид, что хочет обойти своего противника. Свернув вправо, он внезапно бросился вперёд. Но белоголовый карибу был опытным борцом и не позволил провести себя такой уловкой. Он сразу устремился навстречу своему врагу. Снова застучали рога. Опять лесную тишину нарушил бешеный храп противников, толкавших друг друга и взрывавших копытами песок. Внезапно одна из задних ног белоголового самца попала в яму. Сбитый на минуту с позиции, он уступил врагу, который оттеснил его почти к самому краю воды. С неимоверными усилиями ему удалось однако оправиться. Благодаря счастливой случайности он даже вернулся на прежнее место. Животные остановились, чтобы перевести дыхание. Шансы их на исход битвы снова стали одинаковыми.
Белоголовый самец, судя по строению его рогов, был старше и, следовательно, искуснее в борьбе. Он сделал резкое движение, чтобы освободить свою голову, и прыгнул в сторону. Заметив хитрость белоголового карибу, тёмный самец яростно бросился вперёд. Не встретив ожидаемого сопротивления, он споткнулся и упал на колени. Белоголовый карибу, почувствовав своё преимущество, сразу переменил первоначальный план и стремительно накинулся на противника. Тот на минуту растерялся, увидя над собой могучие плечи соперника.
Казалось, белоголовый самец должен победить. Ему оставалось только свалить врага, освободить свои рога, воткнуть их в бок несчастного тёмного карибу и втоптать его копытами в песок. Но он вдруг сам пошатнулся и медленно попятился назад. Воспользовавшись этим, его враг поднялся на ноги. Оба они снова стояли друг против друга, фыркали, храпели, толкали один другого, обливались потом, но ни один из них ни на дюйм не отходил от другого.
— Ну, теперь им не расцепиться! — тихо пробормотал охотник.
И был прав. Рога бойцов тесно переплелись. Но животные не сразу поняли своё печальное положение. Когда одно из них попыталось отступить назад, чтобы снова возобновить нападение, ему показалось вполне естественным, что противник с бешенством последовал за ним. Самки, заметив, что оба карибу без конца кружатся на одном и том же месте, видя, что борьба приобретает какой-то странный характер, с неодобрительным видом отошли к краю песчаного мыса. Только во время передышки враги сразу поняли, в какую беду они попали, и для проверки одновременно попятились назад. Сообразив наконец, в чём дело, они принялись с бешенством тащить друг друга, стараясь во что бы то ни стало расцепить свои рога.
Но всё было напрасно. Крепки рога карибу. Враги не могли ни выпрямить свои шеи, ни поднять свои головы.
Положение белого самца было немного лучше, чем тёмного. Он был сильнее своего соперника и мало-помалу дотащил его до того места на песчаном мысу, где стояли обе самки. Заметив приближение сцепившихся бойцов, самки с негодующим фырканьем пустились бежать и скрылись в лесу. Задняя часть тела белоголового самца соскользнула с окраины мыса, а задние его ноги очутились на глубине двух футов в воде. Это снова разъярило его. С неимоверными усилиями он выбрался из воды, и немного оправившись, принялся свирепо толкать тёмного карибу, который едва стоял. Вскоре тёмный очутился у опушки леса, где одна из его задних ног запуталась в кустарнике. Несчастный был так измучен, что копыта его поскользнулись, и он опустился задом на песок. Обезумев от отчаяния, он пытался защищаться ударами своих ног, но это не принесло ему никакой пользы, и в конце концов он свалился на бок. Белоголовый самец, тоже ослабев, упал вслед за ним, и оба они лежали рядом, тяжело и шумно дыша.
Тогда охотник отложил в сторону свою трубу из берёзовой коры. Он собирался выйти из засады, чтобы сострадательным ударом ножа прекратить страдания животных. Но неожиданное препятствие помешало ему исполнить своё намерение. Оказалось, что не он один был зрителем этой странной борьбы.
Из чащи леса вышел вдруг большой чёрный медведь. Он бросился к обессилевшим карибу и, подняв свою огромную лапу, одним ударом размозжил шею белоголового самца. Затем он двинулся ко второму, который с отчаянием смотрел на него, и принялся медленно, с наслаждением, рвать его тело.
Но из лесу блеснул огонь. Медведь, простреленный в спину разрывной пулей охотника, рухнул на поджатые передние ноги своей жертвы. Человек вышел из засады и, вынув нож, твёрдой рукой перерезал горло раненого самца.
Несколько минут охотник стоял неподвижно и смотрел на трупы лесных великанов. Затем взор его скользнул по зеркальной поверхности воды и по ровным пустынным берегам озера. Какой странной показалась ему внезапно наступившая тишина и вся эта местность, освещённая бледным сиянием луны. Торжество, недавно переполнявшее его сердце, исчезло. Он чувствовал омерзение к самому себе при виде нелепой груды мёртвых тел, лежавших среди спокойной прекрасной природы. Обойдя трупы кругом, он сел спиною к ним на бревно и закурил трубку.
МИССИС ГАММИТ И ЕЁ СВИНЬЯ
Мистер Беррон, одолжите мне ружьё,— сказала миссис Гаммит, появляясь неожиданно в дверях конюшни, где сидел Джо Беррон и чинил упряжь. На миссис Гаммит была короткая юбка из домотканой бумажной материи и тёмный лиф, а на голове красная шляпа, сдвинутая назад. Из-под шляпы виден был покрытый потом лоб и растрёпанные прямые, жёсткие, желтоватые волосы с проседью.
— А зачем вам понадобилось ружьё, миссис Гаммит?— спросил охотник, не выказывая однако ни малейшего удивления.
Три месяца уже не видал он миссис Гаммит, но знал, что она живёт недалеко, по ту сторону горного кряжа, в семи-восьми милях от него, считая по полёту ворон, и, следовательно, является его ближайшей соседкой.
— Медведи повадились вдруг ко мне,— ответила она.— Забираются по ночам в огород и роются там. На днях стащили белую хохлатую курицу со всеми яйцами, из которых должны были вылупиться цыплята в следующий понедельник. Стащили утку, а вчера ночью приходили за свиньёй.
— Неужели и её стащили? — с участием спросил Джо Беррон.
— Нет,— ответила миссис Гаммит решительно.— Не добрались. Напугали только... Всё ходили кругом сарая да нюхали, отыскивая, куда влезть. Я слышала в посёлке, будто медведи до страсти любят свинину. Моя свинья подняла такой визг, что разбудила меня, а я принялась тогда кричать из окна. Медведь большой такой, чёрный, сейчас же удрал за сарай. У меня дома нет никакого оружия, кроме метлы, и медведю, конечно, удалось удрать. Сегодня хочу разделаться с ним. Одолжите мне ружьё.
— Пожалуйста,— согласился охотник.— Но приходилось ли вам когда-нибудь стрелять из ружья? — спросил он вдруг, собираясь идти в хижину за ружьём.
— Не могу сказать, чтобы приходилось,— ответила миссис Гаммит с оттенком некоторого пренебрежения в голосе.— Но я видела, как стреляют... Невелика наука, по-моему, всякий научиться может.
Джо Беррон засмеялся и отправился в хижину за ружьём. Он вполне доверял ловкости своей посетительницы и был уверен, что медведи пожалеют, что повадились к ней. Скоро он вернулся и передал ей старинное ружьё, которое она небрежно схватила, словно метлу. Когда же он подал ей рог с порохом и небольшой мешочек с пулями, она не сразу решилась взять их.
— А зачем это? — спросила она.
Джо Беррон серьёзно взглянул на неё.
— Миссис Гаммит,— сказал он,— я знаю, что вы со всем можете справиться, как любой мужчина, и даже, пожалуй, лучше. Но дело в том, что вы воспитывались не среди лесов и не можете поэтому знать, как заряжаются ружья. Людям, выросшим в городе, как вы, приходится рассказывать, как надо обращаться с ружьём. Это ружье не заряжено. Вот тут порох и пули для заряда. А это вот пистоны,— прибавил он, вынимая из кармана брюк небольшой жестяной коричневый ящичек.