— Детям? Не тебе? — подняв бровь спросил я. — Разве тебе самому не хотелось бы возвыситься?
— Я для этого уже слишком стар. — покачал головой путник.
— Что же, тогда спрошу о другом, разве ты не знаешь, что путь возвышения — это путь смерти? — спросил я, заставив собеседника удивленно податься назад. — Тысячи умирают, даже не начав восхождение, а из десятков выживших лишь единицы закаляют тело и дух, формируя узлы силы. Да и это ничего не гарантирует.
— Все умирают, старший. На пути к бессмертию или в поле с деревянной сохой? Какая разница? — улыбаясь пожал плечами путник. — Но даже крохотный шанс обрести бессмертие, обрести силу. Стать из безвольных рабов и крестьян — кем-то значимым… разве не стоит такой шанс любых усилий? Пролитого пота и крови?
— Иногда мне кажется, что не стоит. — покачав головой ответил я. — Мир даосов ничем не отличается от мира крестьян. Всегда найдется более сильный, перед кем придется согнуть спину. Всегда найдется наследник великого рода, питомец клана или просто избранный бога. А обычный человек никогда не станет им ровней.
— И всё же, это лучше, чем умирать с голоду. — наклонившись ответил путник, и я по-новому взглянул на варево в котелке.
— Может ты и прав, но представь — тебе не нужно голодать. Да, от работы отказаться не выйдет, но даже бедняк может позволить себе сладкое или мясо. Не по праздникам, а в обычные дни. — проговорил я. — Хотел бы ты жить в таком мире. Без даосов? Где тебя не убьют и не считают рабом?
— Что вы, старший! Как же можно без вас? — быстро замотал головой каменщик. — Я даже помыслить о таком не могу. Что вы, что вы… Мир без даосов обречен! Нам не к чему будет стремиться, восходящие звери и демоны разорвут нас на части и пожрут наши сердца. Не нужно нам такого мира!
— Да, пожалуй. — слабо улыбнулся я, пообещав себе что добуду какую-нибудь живность завтра на ужин. Не переубеждать же мне его? Его представления о мире и о том как может быть, основаны на опыте тысяч поколений. Если с момента падения цивилизаций прошло больше ста веков… нет в этом никакого смысла.
Поблагодарив за ужин, я лег спать у костра, повернувшись к огню спиной. Нападения можно было не опасаться. Одну атаку всегда сможет отразить вживленный амулет, а до второй любой противник, который может в этом месте мне встретиться просто не доживет.
Следующий день был почти полной копией предыдущего, разве что я полностью отдался тренировкам, вообще не появляясь на телеге, а ближе к вечеру задался целью и с помощью путеводных жуков выследил в лесу стаю волков. Ну или если быть точным, то это они нас выследили, я просто напал первым.
Серые волчары, по полтора метра в холке, казались грозными противниками, но, к сожалению, среди них не нашлось ни одного восходящего зверя. Не сказать, что я был сильно разочарован таким исходом, тем более что твари всё равно атаковали отчаянно, пока последняя из них не пала с пробитым черепом. Но это лишь подтолкнуло меня к дальнейшим действиям.
Радостные путники, словно у них открылось второе дыхание, похватали туши волков и не показывая ни грамма усталости дотащили их до нового перевалочного пункта, совсем маленькой деревушке посреди леса. Буквально пять домиков, огороженных частоколом. Зато на вечер было мясо, и в качестве благодарности меня даже пригласили переночевать в одном из домов.
Но всё это было не важно, по сравнению с главным — прошло трое суток. Никакой погони, никаких подозрений и жуткий энергетический голод.
Пора уже разбирать трофеи!
Глава 17
Отдалившись от общего лагеря и выставив жуков на охрану, я наконец начал доставать пожитки из пространственного кошеля. Хорошо, что в нем вещи находились словно в стазисе, иначе и продукты, и голова Сота давно бы протухла. Сейчас же я смотрел на замершую, но ещё теплую, каплю крови, текущую по щеке. Но это даже успокаивало, значит остальные вещи в полном порядке.
Вынув добычу, я разложил её на небольшой тряпке, кинутой поверх травы. Беляш тут же заинтересовался блестяшками, но получив горсть орехов занялся ими, оставив мне украшения. Серьги, несколько амулетов, бляха от пояса и брошь. Жаль только стоящими из всего этого разнообразия была только парочка.
Первым настоящим артефактом оказалась брошь, с большим кроваво-красным камнем, заключенным в золотую паутину. Стоило дотронуться до камня, как я почувствовал жжение и подступившую к горлу тошноту. Неприятно и противоестественно. Неужели таким должен быть эффект от броши на владельца?