— Ты очень смелая, Селена, — признал Хиам. — Но почему ты выбрала именно её? Вокруг была и менее опасная добыча.
— Ты скоро поймёшь, почему я выбрала именно охотницу.
— Это вендетта?
— Нет, вовсе нет. Я не Мира Вако.
Весёлая беседа продолжилась. Селена с Алисой вспоминали вчерашний Бал Карды, потом Анна спросила об обращении Селены, и та вновь начала свою романтическую историю. Патрик и Хиам разбирали недавний подвиг вампирши. И наступил момент, когда каждый подумал, что за охотницей смотрит кто-то другой, и выпустил её из виду.
Охотница, притворявшаяся уже долгое время, вскочила. В её руке был серебром сверкающий кинжал. Она ударила Хиама в правый бок, но маленькое узкое лезвие задержала одежда, и оно прошло вскользь, только глубоко поцарапав кожу.
Патрик попытался схватить девушку. Она увернулась, отскочила, но не попробовала убежать. Её взгляд был ясным, стальным. Она держала маленький кинжал обеими руками перед собой, угрожающе направляя его на противников. Внезапный испуг, на мгновение лишивший её защиты, прошёл. Теперь она была готова к битве.
— Какого чёрта?! Селена, я думал, ты следишь за ней! — проорал Патрик.
— А я думала, это ты следишь за ней. Успокойся, начинается самое интересное! — пропела Селена.
Carere morte окружили охотницу, но прорваться сквозь её защиту ни у кого не получилось. Девушка легко уходила от их ударов и пару раз умудрилась поразить вампиров кинжалом.
— Сейчас она ещё и арбалет достанет, — мрачно предрёк Патрик, и в глазах девушки промелькнуло сожаление об отсутствующем арбалете.
Игра затягивалась, всё более напоминая игру кошек с мышкой. Охотницу постепенно оттесняли к краю крыши, но она не сдавалась. Вот Анна в очередной раз не успела увернуться от кинжала…
— За что ты ненавидишь нас? — её обиженный крик прорвал плотину молчания. На охотницу со всех сторон посыпались реплики:
— Это не ненависть, это страх…
— Не страх, а омерзение: гадость! Не дотрагивайся до меня!
— Не омерзение, а благородный гнев…
— О да, "благородный"! Спросите её, скольких дикарей Орден простил в обмен на ценные сведения о старейших!
— Всё равно она ослабеет и сдастся…
— Только б, сдавшись, не умерла на месте от огорчения. Хочется живой крови! — засмеялась Селена.
Охотница поворачивалась к говорящим, металась от одного к другому — от удара к новому удару. Она устала, теперь это было заметно.
— Carere morte, будьте прокляты, — выговорила она, и, отчаявшись, закрыла глаза. Селена тут же подхватила её.
— Я так не играю! Рано! — и скомандовала всем: — Продолжим в саду.
В саду она как следует встряхнула охотницу, влепила ей пощёчину и прошипела:
— Сражайся!
Девушка отступила к дереву и прислонилась к нему спиной.
— Будьте прокляты, — повторила она. В глазах уже блестели слёзы.
— Что проклятым ещё одно проклятие! — оскалилась вампирша. — Может быть, ты устала? Отдохнём, поговорим… Как тебя зовут? — довольная, она расхохоталась.
— Отпусти её! — раздался голос от группы carere morte.
— Что?! — Селена обернулась. Теперь она осознала, что после прибытия в сад друзья странно притихли и более не поддерживали её. Хиам выступил вперёд. Отодвинув вампиршу в сторону, он заслонил собой девушку и повторил:
— Поиграла и хватит, Селена. Отпусти её.
— Верно, Хиам. Твоя игра, Селена — это мерзко, — неожиданно поддержал его Патрик. — Кто так охотится?!
Хиам повернулся к охотнице:
— Беги, — но та только смотрела на него расширенными от страха глазами.
— Не бойся. Как тебя зовут, скажи?
— Марина, — прошептала она, вдруг поверив ему. В лице вампира ничего не поменялось, только взгляд как будто потеплел:
— Не бойся, Марина, она больше не тронет тебя. Беги!
— Но мы ведь ещё поохотимся сегодня? — с надеждой спросила Анна: — Тогда пусть уходит.
Селена была вынуждена отступить. Без сожаления она смотрела вслед быстро удаляющейся фигурке: вампирша считала, что её игра завершилась весьма удачно. Друзья же занялись осмотром ран, полученных в бою. Самой серьёзной единогласно признали царапину Хиама.
— Удары в область подвздоха опасны, пусть не так, как в сердце или в голову, — сказал Патрик. — Если б кинжал прошёл глубже, ты мог бы истечь кровью и…
— И умереть? — усмехнулся Хиам. Он с некоторой печалью рассматривал испорченную одежду.
— И был бы очень ослаблен, и проклятие взяло бы над тобой верх, — серьёзно закончил Патрик. — Один мой друг в Доне получил стрелу под рёбра. Кровотечение из раны не останавливалось три дня, он стал походить на высохшую мумию. Его голод не утихал ни на минуту и скоро он сошёл с ума от этого. Он рисковал охотиться даже днём. Всего через две недели после ранения он был убит охотниками.
— Когда мы полетим охотиться? — закапризничала Анна.
— Сейчас. Летим на Пустошь.
Охотница выбралась на улицу и бежала куда-то в сторону моста. Селена облизнула пересохшие губы.
— Я вас догоню позже, — бросила она. — Нужно за ней… — она кивнула в сторону девушки, — проследить. Она наверняка спешит к своим. Узнаем, где в Карде временное логово Ордена.
— Я пойду с тобой, — вызвался Хиам. Вампирша равнодушно кивнула.
Они летели быстро, но луна была ещё быстрее. Она плыла — над ними и впереди их и дразнила, маня за собой. Селена нарочно подставляла лицо голубому свету. Вампирша верила, что он омолаживает её. Она была самой старшей в группе: её обратили в двадцать три года, тогда как все остальные едва сумели дождаться своего двадцатилетия.
"Эти бесполезные три года навечно останутся чёрным пятном на моей дороге к вечности", — подумала она и неслышно и горестно вздохнула.
Они пересекли верхний, нарядный мост через реку. Охотница не замечала их. Девушка ни разу не решилась оглянуться. Она не замедляла бег, хотя дыхание уже сбивалось.
Марина остановилась у дома князей Хаста. Своим ключом она отворила неприметную дверь в ограде, и скользнула внутрь. Carere morte опустились неподалёку.
— Дом князей Хаста! Я бы никогда не подумал, что они в Ордене! — прошептал Хиам.
— Не они, — лицо Селены внезапно посерело, поскучнело: её догадка не подтвердилась и, значит, новой игре не бывать. — Не они, а она! Охотница просто вернулась домой. Это самая юная из княжон, Марина Хаста. А я думала, откуда мне знакомо её лицо? Её сестра была на балу…
Хиам молчал, и своим молчанием злил её. Селена прикрыла глаза, скрывая их нехороший блеск.
— Возвращаемся к группе, — сонно промолвила она.
Они повернули назад. Хиам ещё не умел взлетать с места, поэтому до Верхнего моста вампиры решили не преображаться. Селена повела нескучный разговор:
— Почему ты за неё вступился? Она напомнила тебе Марис?
— Я узнал имя охотницы уже после, — отбивался Хиам.
— Теперь ты бессмертный. У тебя два возможных выбора: жить каждым новым днём, как первым, или тянуть за собой длинную вереницу всех дней своей вечности.
— Я не понимаю тебя.
— Забудь Марис, совсем. Или придётся страдать всю вечность.
Дом Хаста остался позади. Из ночной тени выступил следующий — знакомое белое поместье Вальде, принимавшее вчера Бал Карды.
— Я слышал, ты рассказывала историю своего обращения… — в отместку начал Хиам.
— Да?
— А как всё было на самом деле?
Селена опустила луной сияющие глаза. Он понял её ложь!
Однако она рассудила, что вопрос был задан без тени ехидства, и внезапно решила довериться юноше. Он не был похож на болтуна. Ночь. Луна. Спящий загадочный город. Два одиночества, бредущие одной дорогой… Время для откровенности!
— Это было на Январском Балу Сатура. Мне было уже двадцать три года, и смертная жизнь казалось мне смертельно скучной и ничего не значащей. Друг Миры обратил меня. И бросил. Так принято у дикарей, но я этого не знала. Я думала, он возьмёт меня с собой, бегала за ним собачкой… А он через день не вспомнил моего имени. Оказалось, они просто играли тогда: кто за вечер Бала уговорит обессмертиться большее число дурачков.