Мира долго молчала, пальцем обводя край своего бокала.
— Хорошо, — хрипло сказала она. — Убедил, времени мало. Что ж, тогда придётся вновь заняться поисками Избранного. Вампирских способностей видеть и чувствовать Дар у меня более нет, зато есть научный, проверенный способ определения Дара по крови. Эрик и Габриель усовершенствовали его. Главное, чтобы об этих поисках не прознал Владыка… А где Дэви прячет Макту, мне известно.
— Ого! Известно? Откуда?
— Есть у меня один козырь в кармане.
— Отлично, что козырь есть. Но что потом? Если Дара Избранного не хватит для исцеления Первого?
— Может быть, Макта убьёт Избранного. Что поделать? Избранный избран для жертвы.
— Убьёт… или же обратит чудовищем, пострашнее себя — знаешь о таком исходе?
— Знаю. Охотники постараются присутствовать при этом и… не допустить. Если придётся, убить Избранного.
Гектор удивлённо приподнял брови и захохотал:
— Опять "убить"? Ты меня изрядно повеселила, Мира. Ну-ка, повтори это ещё раз, — он поболтал вино в бокале и залпом допил его до дна.
— Что повторить?
— Вот это: Избранный избран…
— Избран для жертвы.
— А если я скажу, что Избранный — твой сын?
Смысл сказанного не сразу дошёл до Миры. Сначала она решила, что Долус просто пошутил, что на месте "сына", могла оказаться "дочь" или "сестра". Но взгляд бывшего вампира был серьёзным и печальным. И тогда она пролепетала:
— Донат… Ты говоришь о Донате?!
— Как же иначе он сумел бы тебя исцелить? — Гектор встал и прошёлся по комнате. Его взгляд не отрывался от дамы в кресле, он опутывал её им, как паук свою жертву. — У простого человека не хватило бы сил исцелить неисцелимую. Кстати, напрасно ты рассказываешь всем, что исцелилась, благодаря ребёнку в своей утробе. Счастье, что никто до сих пор не заподозрил в твоём сыне Избранного! А уж что будет, если имя Избранного станет известно Дэви…
Мира тряхнула головой, избавляясь от дурмана чар:
— Не старайся запугать меня, Гектор, я давно ничего не боюсь! Мой сын не Избранный, но он был carere morte, как и я. Только, в отличие от меня, он не израсходовал свой запас жизни. Солнечные лучи сожгли его проклятие, не его самого, потому что он был укрыт во мне. А исцеляющая волна поймала и меня, потому что наша кровь смешивалась в то время. Так мне объяснили Витус и Эрик, наш учёный.
— Какое натянутое объяснение, не правда ли? Лучше уж объявили бы произошедшее чудом! Объяснение же простое: твой сын получил Дар, когда загорелся дом Калькаров.
— Но ведь вампиры не могут быть Избранными!
— А вполне ли вампиром был Донат? Он не убивал, не кормил свою Бездну. Вернее всего сказать, Донат был тогда… первым полукровкой.
Мира тяжело дышала. За грудиной нарастала боль. Знакомая и иная. Сердце… И голова всё кружится, пол уходит из-под ног, там разверзается пропасть. Донат — Избранный. "Не может быть" и "конечно же, это так". За что опять, судьба? Как спасти его теперь… от своей рукой запущенной страшной машины?
— Слова — не доказательство, — она услышала свой внезапно огрубевший голос как бы со стороны. — К счастью, наличие Дара в крови можно проверить.
— Прикажешь послать за Митто?
— Никогда! Это сито всё просеет и разнесёт по городу, — Мира облизнула пересохшие губы. — Найду какого-нибудь дикаря…
— Дикарей давно нет. И вообще, бессмертного встретить всё сложнее. Да и не советую тебе привлекать к этому делу никого со стороны. Ты да я. Что ты говорила о своём учёном?
— Эрик! Да, проверю кровь Доната новым способом, с помощью науки, — Мира вымученно улыбнулась.
— Решено. Разрешишь мне присутствовать при этом?
Взгляд Миры прояснился: бесконечно усталый и печальный, но проницательный:
— Какую цель во всём этом преследуешь ты, Долус?
— Когда выясниться, что твой Донат — Избранный, тебе придётся забыть об этом мальчике. Для твоих охотников он — оружие. Против Дэви, против Макты. Твои соратники потребуют у тебя принести его в жертву Первому, если прежде он не погибнет в поединке с Дэви. Пока Дар — единственный способ уничтожить Макту, Избранного неизбежно будут воспринимать как оружие, и пользоваться им. Ты сама пользовалась Литой и Габриель и привела обеих к гибели…
— Хватит давить на моё чувство вины!
— Я веду дальше. Возможно проторить новую дорогу: с помощью науки. Создать оружие, аналогичное Дару и превосходящее Избранного, — и твой Донат станет никому не нужен. Кроме тебя, конечно. И создание этого оружия начато. Я уже получил вещество, обладающее огромной разрушительной мощью, и могу им поделиться. Разумеется, в обмен на вещицу из тайника Регины Вако…
— Не торопись, Гектор! — резко прервала его Мира, её глаза недобро блестели. — Мы ещё не установили, что Донат — действительно Избранный!
Эрик был чрезвычайно взволнован. Его руки тряслись, когда он расставлял на столе необходимые для анализа приборы: несколько колб, спиртовку, предметные стёкла, микроскоп. Учёного срочно вызвали из Доны, не объяснив причину, на секретности настоял не кто иной, как Гектор, внушив к себе ещё больше доверия. Эрик так и не решился спросить, что за мужчина стоит рядом с Мирой, но время от времени бросал на него осторожные любопытные взгляды.
Анализ решили провести в доме Вако, в подвальной комнатке, когда-то бывшей лабораторией прадеда Миры. От сухого спёртого воздуха царапало горло, перед глазами бывшей вампирши плавали зелёные круги, она держалась за стену, чтоб не упасть. Как она жила эти три дня, пока Эрик добирался до Карды, она и сама затруднялась описать. Всё тонуло в тумане. Сером. Безнадёжном. Донат — Избранный. Впереди ещё одна битва за Дар, ещё одно предательство — своих. Ещё недавно Миру пугало научное понимание Дара, она запрещала своим охотникам думать о Даре так, помня слова Латэ о чуде и чудовище. А теперь отрекается и готова броситься в ноги тому, кто предложит ей искусственную замену Дара. Почему же так? Разве Избранный ей всего дороже?
"Не Избранный, нет, но — родная кровь…"
— Готово, — доложил Эрик, тщательно отмерив в одну из колб несколько капель розовой жидкости. — Несите кровь.
Мира повернулась к выходу и пошатнулась, оперлась на вовремя подставленную руку Гектора.
— Я тебя провожу, — ласково сказал мужчина.
— Тебя не подменили, Гектор? — пошутила Мира, когда они поднимались по лестнице. Но голос дрожал, и она поспешила замолчать, поджала губы. Как же так… она совсем расклеилась в присутствие чужого человека, недавнего врага!
— Я не остался с Эриком, чтобы ты потом не обвинила меня в подтасовке результатов. — На площадке второго этажа они остановились.
— Ну, иди, — Гектор подтолкнул Миру в сторону детской.
— Один вопрос, Гектор: если Донат не Избранный, ты исчезнешь из моей жизни?
Ни один мускул не дрогнул на его лице:
— Думаю, мы в любом случае найдём, о чём побеседовать, как коллеги. Вижу, тебя интересует моё сверхоружие. Но только совместные исследования — ничего личного. Мира, Мира! Я всегда опаздывал. Кто-то очередной уводил тебя, влюблял в себя… и погибал в твоих сетях. Пожалуй, я опоздаю и в этот раз: хочу ещё пожить, госпожа Чёрная Вдова!
— Ты… мог такое подумать, злодей! — Мира резко развернулась и решительно зашагала к детской.
Малыш сладко посапывал в кроватке. Мира зажгла лампаду на столике, чуть умерила пламя, когда Донат наморщил нос и заворочался, недовольный ярким светом. Потом, стараясь не шуршать платьем, мама присела к кроватке сына.
Донат спал на боку, положив под щёчку кулачок. Светлые волосики вспотели на затылке, завились кудряшками. Когда малыш научился ползать, а потом и ходить, он явно стал предпочитать активное познание мира созерцанию и от постоянных физических упражнений на силу и ловкость его щёчки, его ручки и ножки похудели. Это был уже не младенец, черты взрослого всё явственнее проступали в лице и тельце. Сейчас, спящий, он не был похож на отца, Мира видела в сыне своё отражение — такой же маленький, упрямый… и не любящий сдаваться на волю обстоятельств.