Александр Сапаров
Царев врач, или Когда скальпель сильнее клинка
Часть 1
Прыжок в прошлое
***
Мне снился сон, я на рыбалке сижу в лодке, которую качают большие волны так, что меня даже подбрасывает на сиденье. И тут меня гребень волны облил холодной водой, и это было так реально, что я проснулся.
В полутемной комнатке было душно, пахло землей, я лежал на каких-то мокрых шкурах, а около меня стояла баба-яга, с деревянным ковшиком в руках
-Данька!– Орала она хриплым басом,– Хватит придурничать, давай вставай, я ведь вижу, что притворяешься.
-Простите, а вы кто, и как я здесь оказался?– пытаясь казаться вежливым, спросил я.
-Да ты опять за свои проказы, – бабка схватила веник, стоявший в углу, и начала бить меня по худым тощим ногам.
– Что за ерунда,– я вскочил с постели и начал бегал от сумасшедшей старухи, одновременно разглядывая себя.
-Действительно мои ноги были тощие и худые, собственно, как и руки. И спрашивал я бабку, каким то писклявым голоском.
– Около минуты бега с избиением по тесной комнатке заставленной всякой утварью меня привели в себя, и я завопил:
-Все, все бабушка я проснулся, сон мне плохой приснился.
-Сон говоришь?– бабка опустила веник,– ну, расскажи.
Я начал рассказывать сон про рыбалку, одновременно пытаясь разглядеть себя и окружающую обстановку. Я находился в землянке, которая представляла собой выкопанную в земле яму. потолком ее служили толстые горбатые суки, на которые были набросаны шкуры, в одной было небольшое отверстие, в который струился дневной свет. На суках висели пучки сушеных трав, от которых шел пряный аромат.
-Бабка внимательно слушала мой рассказ.
-Чудны твои дела Господи, – прокомментировала она мой рассказ,– Ты ведь Данька здесь в лесу вырос, и воды, кроме нашей речушки, не видел и лодки тоже, как же сон такой тебе приснился? А какая лодка то была?
Отвечая на бабкины любопытствующие расспросы, я потихоньку приходил в себя. Хотя наверно несколько минут назад я мог наверно сойти с ума.
Действительно, заснуть у себя дома в уютной кровати, в роскошной спальне, которую может себе позволить пластический хирург успешный и достаточно известный, и проснуться непонятно где, да еще непонятно кем. Похоже, я находился не в своем теле а, скорее всего в теле подростка, не отличавшегося особым физическим развитием.
Содержание прочитанных книжек про попаданцев мгновенно всплыли в моей голове.
-Так что? Я еще и в прошлое наверно провалился?– обреченно думал я.
-Ох, непростой сон тебе приснился Данюшка,– снова заговорила старуха,– что-то случится, вскоре должно?
-Случиться? Уже случилось! Я здесь очутился,– почти в рифму думал я.
-Бабушка, что-то мне действительно нехорошо, беспамятство какое-то приключилось, вот кажется, что забыл я все, кто есть и откуда, и ты кто забыл.
-Ох, грехи наши тяжкие!– Запричитала бабка,– что же милый с тобой случилось, лихоманка, какая одолела? Я твоя бабка Марфа, неужто забыл? Мы с тобой здесь который год вдвоем горе мыкаем.
-Бабушка, ты только не серчай, я сейчас оденусь, а ты мне расскажи побольше, может голова прояснится, и дальше я все сам вспомню.
Я попытался одеться, кое-как натянул драные штаны и затем обернул ноги портянками, лежащими у топчана и надел лапти.
Бабка, рассказывающая мне, кто есть кто и откуда, изумленно расширила глаза, когда поняла, что я даже забыл, как одевать лапти.
-Ох, Данька, полежать тебе надо. Наверно ты вчера перекупался, да на солнце нажарился, вот тебя и стукнуло.
-Нет, бабушка, лежать я не буду, а ты давай рассказывай, что там дальше.
Из бабкиных слов я узнал, что мне пятнадцать лет, что три года назад все село, где я жил вымерло от моровой язвы, бабка Марфа осталась жива только потому, что жила на отшибе в землянке, она была знахаркой, и общество не желало, видеть ее в деревне. А когда началась болезнь, она и вовсе закрылась, окуривала землянку хвойным дымом два раза в день, и с больными, приходящими к ней, общалась через закрытую дверь. Она знала, что в деревне поговаривали, что ее надо сжечь вместе с землянкой, что якобы она виновата во всех смертях, ее спасло только то, что болезнь распространялась очень быстро, и на следующий день уже некому было идти жечь землянку. Когда же она, через несколько дней, пришла в деревню живых там не было. Но когда она зашла в наш дом то увидела, что на печке кто-то шевелится. Это был я. Каким то чудом я выжил и моя бабка, усмотрев в этом божественное провидение, уволокла меня на волокуше к себе домой.
Глядя на бабулю, широкоплечую, ростом наверно около метра восьмидесяти, я не сомневался, что она меня могла дотащить, она наверно и взрослого мужика бы дотащила.
Какой год на дворе бабка не знала, но сообщила, что правит ныне царь Иван Васильевич. Я никогда не был знатоком истории, но предположил про себя, что это, может, быть, Иван Грозный.
-Данька!– вдруг закричала бабка,– дак ты ведь, олух царя небесного, наверно забыл все, чему я тебя учила.
-А чему ты меня учила бабушка?
– Но бабка уже, сев на чурку, стоявшую вместо стула, горестно захлюпала носом:
– Вот ведь напасть какая, учила бестолковщину, учила, и все прахом пошло, забыл все, наверно, когда купался, башкой о камни треснулся, а мне не сказал? А думала, что с энтого году хоть плохонький помощник у меня будет.
-Бабушка так ты объясни хоть, чему меня учила?
-Да травам, травам учила тебя дурака!
– Тогда не убивайся ты так, все про травы я помню.
А как про них не помнить? Когда я еще учился, в нашей стране случилась мода на траволечение, не обошла она стороной и наш вуз, мы искали книги, справочник, методы сбора трав и их использования. И эта любовь к травам осталась у меня на всю жизнь. Конечно, этот метод играл вспомогательную роль в моей дальнейшей практике. Но я про него никогда не забывал, и старался пополнять свой багаж знаний новыми растениями их хранением и действием.
Бабка вскочила с чурки и, схватив несколько пучков трав, начала спрашивать:
-Это что, а это, когда надо собирать, а как сушить, как заваривать, когда и сколько принимать?
-Даниил.– торжественным тоном продолжила она.– Я поняла, почему ты все забыл, Господь дал тебе знания про траволечению, а взамен забрал, все, что ты помнил. Я ведь половины не поняла, что ты говорил, да и травы называл, как отец Василий, который меня в молодости наставлял. А ведь не знал ты этого ничего!
-Охо хо мыслимо ли так, теперь этот отрок больше бабки своей старой знает!– вскликнула бабка в полном восторге.
– Данилка давай приберемся здесь, вскоре уже люди будут приходить.
Мы вдвоем быстро навели порядок, поставили на места все, что я свалил во время своего бегства от бабки, затем сели за стол и приступили к трапезе, которая состояла из блинов из ржаной муки, приготовленных на большой плоской железяке над очагом, и взвару из сушеных яблок и слив. Когда я ел этот немудреный завтрак, то понял, почему Данила такой худой, парню в таком возрасте надо бы питаться получше. Мне, честно говоря, эта еда не лезла в рот, но молодое тело просило еще и еще.
После завтрака мы вышли наверх, и я осмотрел место, в котором мне предстояло жить. Землянка была выкопана в высоком берегу маленькой речушки, в которой была видна запруда, собранная из камней. Наверно сам Данила сделал ее, чтобы можно было поплавать в речке, так как, в ней воды было по колено. На другой стороне реки простиралось огромное моховое болото. А на нашей, шумел светлый сосновый бор, в который бежала узенькая тропка, прямо от нашей землянки.