Голиков И.И. (1). Том седьмой. С. 29-30
После того Царь сказал: «3ачем не внял ты прежде моим предостережениям, и кто мог советовать тебе бежать?» При этом вопросе Царевич приблизился к Царю и говорил ему что-то на ухо. Тогда они оба удалились в смежную залу, и полагают, что там Царевич назвал своих сообщников. Это мнение тем более подтверждается, что в тот же день было отправлено три гонца в различные места.
Голландский резидент де-Бие. С. 315
Царь вышел с ним в близлежащую камору, и там царевич открыл главных сообщников своих, за которыми на другой день посланы в С.-Петербург курьеры Сафонов и Танеев и в Суздаль Григорий Скорняков-Писарев.
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 144
После подписания акта [об отречении], были громогласно прочитаны причины, вынудившие Царя отрешить сына своего от наследования престолом.
Голландский резидент де-Бие. С. 316
«Мы уповаем, что большей части из верных подданных наших, а особливо тем, которые в резиденциях наших и в службе обретаются, ведомо, с каким прилежанием и попечением мы сына своего перворожденнаго Алексея воспитать тщились. И для того ему от детских его лет учителей не токмо Русскаго, но и чужестранных языков, придали и повелели его оным обучать, дабы не токмо в страхе Божием и в православной нашей Христинской вере Греческаго исповедания был воспитан, но для лучшаго знания воинских и политических (или гражданских) дел и иностранных государств состояния и обхождения, обучен был и иных языков, чтоб читанием на оных гистории и всяких наук воинских и гражданских, достойному правителю государства приналежащих, мог быть достойный наследник нашего Всероссийскаго престола. Но то наше всё вышеписанное старание о воспитании и обучении помянутаго сына нашего видели мы вотще быти: ибо он всегда вне прямаго нам послушания был и ни о чёем, что довлеет доброму наследнику, не внимал, не обучался, и учителей своих, от нас приставленных, не слушал, и обхождение имел с такими непотребными людьми, от которых всякаго худа, а не к пользе своей научитися мог. И хотя мы его многократно ласкою и сердцем, а иногда и наказанием отеческим к тому приводили, и для того и во многие компании воинския с собою брали, дабы обучить воинскому делу, яко первому из миpских дел для обороны своего отечества, а от жестоких боёв его всегда удаляли, проча наследства ради, хотя во оных и своей особы не щадили; також иногда и в Москве оставляли, вруча ему некоторыя в государстве управления для предбудущаго обучения; а потом и в чюжие краи посылали, чая, что он, видя там регулярныя государства, поревнует и склонится к добру и трудолюбию; но всё cиe радение ничто пользовало, но cиe семя учения на камени пало: понеже не точию оному следовал, но и ненавидел, и ни к воинским, ни к гражданским делам никакой склонности не являл, но упражнялся непрестанно во обхождении с непотребными и подлыми людьми, которые грубые и замерзлыя обыкности имели… И тако мы, сожалея о государстве своём и верных подданных, дабы от такого властителя наипаче прежняго в худое состояние не были приведены, властию отеческою, по которой, по правам государства нашего, и каждый подданный наш сына своего наследства лишить и другому сыну, которому хочет оное определить, волен, и яко самодержавный Государь, для пользы государственной, лишаем его сына своего Алексея, за те вины и преступления, наследства по нас престола нашего Всероссийскаго, хотяб ни единой персоны нашей фамилии по нас не осталось. И определяем и объявляем по нас помянутаго престола наследником другаго сына нашего, Петра, хотя ещё и малолетна суща: ибо инаго возрастнаго наследника не имеем…».
Из Манифеста 3 февраля 1718 г. Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 146
В заключение же горестных таковых Его Величества жалоб на сына своего, оканчивает манифест сей следующими словами: «И хотя он, сын наш Алексей, ради своего против нас, отца своего и Государя, показаннаго преступления, а паче за такую нам у всего света бегством своим нанесённую срамоту и против нас вымышленныя неправды, как хулитель своего отца и противник своего Государя, учинил себя повинным смерти; но мы из отеческаго сердечнаго о нём милосердия прощаем ему такия его преступления, и освобождаем его от всякого наказания. Однако-ж, вразсуждение его недостоинства и предупомянутых постыдных поступок, мы по доброй совести его наследником престола Российскаго учинить не можем, ибо всем известно, что он своими безчинными поступками всю славу и пользу народа и Царства нашего, которую мы помощию Божиею и нашим неусыпным трудом приобрли, всеконечно потеряет…»