Надежды Гуши на то, что во время царского ужина ей удастся незаметно улизнуть, не оправдались. Стражников тут, правда, не было, но выйти из зала под прицелом пятидесяти пар глаз, не вызывая вопросов, было невозможно. Тщетным был и расчет перекинуться в лягушку — уже сидя за столом, девушка спохватилась, что мешочек с волшебной шкурой остался в светлице. Время шло, приближалась ночь, с окончанием ужина Гуше придется вернуться в светелку, откуда до утра уже точно не выбраться. Шансы вовремя добраться до Яги или хотя бы до Лешего таяли на глазах. У девушки оставалось на дорогу два дня и дефективный клубочек, если выйти прямо сейчас — то может, и успеет. По крайней мере, из леса снова можно отправить Яге сообщение птичьей почтой, чтобы разгневанная бабушка не явилась за своей воспитанницей прямо в царский терем. При мысли об этом Гуша поежилась. По-настоящему сердитой ей Ягу видеть не приходилось, и все-таки нехорошо, если старушке придется проделать нелегкий путь до столицы, переправляться через реку, препираться с хамоватой русалкой… Бабушка устанет, измучается, расстроится, на воспитанницу обидится, и потом вообще никуда не отпустит.
Поглощенная своими мыслями девушка не сразу заметила, что официальная часть ужина подходит к концу, и спохватилась, только когда знать начала, пыхтя, выбираться из-за столов. В первый момент Гуша испугалась, не отправят ли ее сейчас в светелку под охрану бдительных стражников, но, к счастью, торжество и не думало прекращаться. Прислуга сноровисто утащила объедки, столы сдвинули ближе к стенам, а музыканты принялись настраивать инструменты.
Часть дам направилась к выходу, и Гуша двинулась за ними. Очень скоро, однако, она выяснила, что все они стыдливо скрываются за неприметной маленькой дверцей, и приотстала. Единственная нужда, которая беспокоила девушку сейчас — это нужда в волшебной шкурке. Ну и, как следствие — необходимость вернуться в свою комнату.
С этим возникли непредвиденные трудности. Легко ориентировавшаяся в Тридесятом лесу, девушка совершенно растерялась среди коридоров, закутков и комнатенок царского терема. Вспомнить, по какой из лестниц нужно подняться и в какую сторону свернуть, никак не получалось. Охраны, которой Гуша опасалась, но которая могла бы подсказать верное направление, как назло видно не было. Девушка с досадой прикусила губу.
В этот момент раздались торопливые шаги, и из-за поворота коридора выскочил Иван.
Когда гости пришли в движение, готовясь переформатировать званый ужин в танцевальную вечеринку, царевич потерял свою нареченную из виду. Царь, слегка захмелевший и изрядно подобревший, на исчезновение будущей родственницы внимания не обратил, зато рядом моментально возник казначей, который и прошипел Ивану в ухо: «Гушка исчезла!»
Оба выскочили из залы. Увидев длинную очередь барынь и барышень к неприметной дверце, казначей успокоился и вернулся к царю, а Иван почему-то наоборот, встревожился. Не то чтобы он не признавал за своей будущей невестой права на естественные человеческие потребности, но что-то заставило царевича прихватить с собой светильник и осмотреть ближайшие коридоры. В одном из них он девушку и обнаружил — растерянную, обеспокоенную и сердитую.
Гуша к этому моменту уже утратила надежду найти светелку и появлению Ивана искренне обрадовалась. Объяснив, что устала от шума, многолюдия и непривычной обстановки, девушка попросила проводить ее в отведенные ей покои, чтобы передохнуть. Царевич, в свою очередь, обрадовался возможности продолжить прерванный разговор и охотно довел невесту до светлицы, попутно расспрашивая, как они с бабкой живут в лесу, не боясь волков. Однако удовлетворить исследовательский интерес Ивану сегодня была не судьба. Зайдя внутрь, девушка осеклась на полуслове, переменилась в лице, осмотрела все углы, заглянула под лавку, сначала вроде бы обрадовалась и что-то подобрала, но потом бессильно опустилась на пол.
— Что случилось?! — испуганно спросил царевич. Как-то после застолья ему тоже поплохело, так потом пришлось два дня пластом лежать. Если Гушке попалась несвежая севрюга, надо бежать за лекарем, и как можно скорее. Однако ответ оказался неожиданным.
— Вещи, — слабым голосом пробормотала девушка. — Все вещи мои исчезли… Только перышко и осталось…
Иван аж рассмеялся от облегчения.
— Да зачем они тебе! Выкинут, а новое принесут. Нарядное платье уже сшили, и каждодневное завтра готово будет. Ты же будущая царевна, не пристало тебе в простеньком сарафане ходить.