Он почти переплыл реку и уже прикидывал, как бы половчее развернуться, когда по днищу что-то заскребло. Вздрогнув от неожиданности, мальчик попытался успокоить себя тем, что наверное, здесь близко дно или торчит какая-то коряга. Но тут в сажени от него булькнуло, и из воды начало медленно подниматься что-то темное, осклизлое, жуткое…
Ждать, чем это кончится, Святозар не стал. Мальчишка, не думая, прыгнул вперед, оттолкнувшись от борта, прочь от страшного существа, и сразу угодил по колено в ил — противоположный берег оказался всего в паре шагов. Лодка за спиной ходила ходуном, похоже, угодив по пришельцу из глубины — сзади раздался стук и приглушенный вой. Все это придало Святозару сил, и, задыхающийся, мокрый, цепляющийся за камыши и ветки, он выполз на берег.
Озираясь, мальчишка попятился от воды. Что происходит у лодки, было не рассмотреть — ночь, и без того темная, под деревьями превратилась в непроглядную. Со стороны реки раздавался плеск — чудовище, видимо, не оставляло надежды добраться до него. Отступая все дальше, Святозар внезапно услышал шорох сбоку — и, повернувшись на шум, увидел надвигающуюся на него пару светящихся глаз.
Не завопил он только потому, что от ужаса перехватило дыхание. Так, молча, и помчался в глубину леса вспугнутым зайцем, не разбирая дороги и не оглядываясь. А утром его, обессилевшего и замерзшего, нашла лиса. Она и повела его к Лешему, а он доверчиво пошел за зверем — а что ему еще оставалось делать?
Все это Леший пересказал Серому, пока мальчишка пил отвар и успокаивался. Оборотень хмуро слушал. Стражи в водоемах, бывало дело, отваживали не в меру ретивых пловцов от опасных мест, но ни одна уважающая себя нечисть не стала бы пугать ребенка до полусмерти. Какая-то дрянь завелась в этой реке, и чем скорее он с ней разберется, тем лучше — пока она не натворила чего-нибудь непоправимого. Дело было за малым — выяснить, откуда Святозар пришел.
Пока с этим было глухо. Мальчишка был так напуган, что мог только всхлипывать и икать, и всю информацию о его ночных приключениях Леший почерпнул, приговаривая заклинание, непосредственно из его воспоминаний. К сожалению, воспоминания об извилистых узких улочках и темном береге реки географической ясности в произошедшее не добавляли.
— И с чего вы вообще на эту реку пошли, да еще ночью?! — пробормотал себе под нос Серый.
К его удивлению, Святозар ответил — видимо, отвар начинал действовать.
— Баба там третьего дня утопла, дяденька, — неловко произнес он. — Так ее и не нашли, а Васька-рыбак начал нас стращать — мол, теперь в реке утопленница живет и будет нас за пятки хватать и на дно к себе тянуть. Вот мы и поспорили — кто не побоится по той реке проплыть…
— Утопла или сама утопилась? — заинтересовался оборотень. Интерес был не праздный — нечаянные жертвы рек в посмертии, как правило, агрессивности не проявляли, и напугать живых могли разве что по недомыслию, тогда как намеренно утопившаяся злобная баба действительно представляла серьезную и опасную проблему.
— Не знаю… Ребята говорили, при жизни вредная была бабища, житья от нее соседям не было. А третьего дня пошла за водой, да и не вернулась с Гнилуши…
Рассказ был прерван рыком Серого:
— С Гнилуши?!
Часть 21
Поверхность реки маслянисто поблескивала под светом звезд. Ветерок стих, от изб не доносилось ни звука, даже собаки затаились и не подавали голоса. Тишина стояла такая, будто людей рядом нет и в помине. От этого Ивану было не по себе.
Он ни за что бы не поверил Гушиному рассказу, не будь у нее чудесного пера. Однако оно было, светилось и переливалось в руках, давало свет без огня, освещало комнатку, и при его свете не поверить было невозможно. Выслушав девушку, он задал единственный вопрос:
— А те птицы, которых ты вышила — они, получается, тоже настоящие?
Гуша, засмущавшись, объяснила, что вживую чудо-птиц не видела, потому как прилетают они редко, и пугливые — страсть, а испугавшись, начинают светиться втрое ярче и метаться куда ни попадя и могут неосторожного наблюдателя ослепить. Но ее воспитатель их недавно видел и ей пообещал, что обязательно с собой возьмет в следующий раз, и теперь вот позарез надо вовремя вернуться домой, чтоб ни бабушку, ни Серого не сердить, а то не видать ей жар-птиц как собственных ушей.