Так или иначе, но Пашка после третьего похода на пожарный пруд охотиться на лягушек прекратил, да и рогатку куда-то забросил, и с тех пор в руки ее не брал…
А девушку-то с волосами как у русалки Павел знал. Нет, они не были знакомы, но еще прошлым летом он заприметил ее на танцплощадке, все хотел подойти и пригласить на танец, но так и не решился. Однажды, случайно увидев на улице, проследил за ней до самого дома, который примостился на окраине старой части поселка, но опять-таки познакомиться не осмелился. Знать бы, что она увлекается рыбалкой — другое дело, был бы изначальный повод, о чем говорить…
Рыбалка, как таковая, стала для Павла, не то чтобы неинтересна, но потеряла яркость, что ли. Вернее, в составляющие: он сам — его спиннинг — водоем и потенциальный трофей вмешалась симпатичная рыбачка. Вмешалась так, что Павел начал больше думать не о точности забросов, а о том, как бы снова ее увидеть, познакомиться, если получится — назначить свидание…
Но для этого должна была быть причина. Любая, пусть даже, высосанная из пальца. А, может быть, и вполне прагматичная. К примеру, поинтересоваться, нет ли у девушки лишнего пакета для рыбы, типа, сам по забывчивости не прихватил из дома запасной, а тот, что был — порвался. Отличная мысль! Только бы еще рыбу нормальную поймать.
Иногда с Павлом такое случалось — не успевал он додумать мысль, что вот сейчас, после точного заброса, сразу же после нескольких оборотов катушки, произойдет поклевка, как именно это и происходило. Произошло и сейчас! Блесну атаковала щука, и довольно крупная. Он действовал мастерски: подсек, тут же, почувствовав серьезное сопротивление, слегка ослабил фрикционный тормоз, но не сильно, хорошо зная, что щука, дай ей полную волю, может рвануть в спасительные коряги.
Щука рванулась, и Павлу пришлось прижать указательным пальцем прокручивающуюся шпулю, — очень вовремя. Рыбина оказалась резвой, почувствовав, что-то, мешающее движению, выпрыгнула из воды и затрясла головой. Иногда такой прием становился для хищницы спасительным, — приманка вылетала из широко раскрытой пасти, но только не в этот раз. Щука с громким всплеском шлепнулась обратно в воду, а полчища лягушек, которые, вроде бы, на несколько мгновений притихли, вновь начали ор, еще более громкий.
Заострив на этом внимание, Павлу стало интересно: если допустить, что лягвы реагируют на противоборство рыбы и человека — за кого именно они переживают. Ведь щука была их естественным врагом и при случае пожирала земноводных с не меньшей жадностью, чем рыбешку. Человек — пришел и ушел, а щука живет по соседству постоянно. Что если разоравшиеся лягвы хотят, чтобы одним подводным врагом стало меньше?
Павел даже улыбнулся, расслабляясь, и тут же спохватился, — щука быстро поплыла прямо на него, спиннингист ускорил подмотку катушки, однако леска потеряла натяжение, рыба, вильнув хвостом, ринулась в гущу коряг и тут же в них застряла. До потенциального трофея осталось рукой подать, но Павел хорошо знал, что дно в этом месте топкое — залить забродные сапоги можно уже в шаге от берега, поверхность воды здесь была покрыта ряской, под которой скрывалось множество коряг.
Меж тем лягушачий хор все усиливался, и под это фортиссимо спиннингист ступил-таки в воду, сделал шаг, все глубже погружаясь, — второй, с немалым трудом — третий. Протянул руку к показавшемуся среди ряски щучьему хвосту, зная, что дотрагиваться до него бессмысленно, что хватать рыбину надо за голову — сверху. Для этого нужно было сделать еще хотя бы полтора шага. Удалось сделать лишь один — опорная нога резко и глубоко погрузилась в ил, теряя равновесие, Павел схватился за торчащую из воды корягу, уже предвкушая, что она обязательно обломится…
На сухой берег выбрался мокрый, грязный, но больше всего — злой. Не столько из-за того, что, когда он бултыхался, щука оборвала леску и была такова, что теперь придется долго приводить в порядок и одежду, и спиннинг с катушкой, тоже извазюканные, сколько потому, что в таком виде нечего было даже думать показываться на глаза ловившей неподалеку девушке. Хорошо хоть поблизости на берегу имелся родник с кристально-чистой водой, к которому Павел и направился.