Ионафана захлестнул стыд. Как он посмотрит в глаза Самуилу?
Саул вышел из шатра: — Идите сюда! Встретим его вместе! — Он раскрыл объятия и широко улыбнулся. — Приветствую тебя, Самуил!
Глаза Самуила сверкнули. Пальцы, сжимавшие жезл, побелели.
— Саул! Что это ты сделал?
Удивленный, Саул нахмурился. Перевел взгляд с пророка на людей, стоящих вокруг.
— Я видел, что народ разбегается от меня, — глаза его холодно сощурились, — а ты не приходил к назначенному времени, и филистимляне собрались в Михмасе. Тогда я подумал: «Филистимляне вот–вот пойдут на нас в Галгал, а я еще даже не вопросил Господа о помощи!» Поэтому я был вынужден… — он взмахнул рукой, как бы указывая на советников, — я решил принести всесожжение. Сам, не дожидаясь твоего прихода.
Ионафан переводил глаза с одного на другого. Неужели отцу недостаточно уже содеянного греха? А теперь он еще и пытается переложить вину на прозорливца.
Самуил обвел всех взглядом.
— Оставьте нас!
Ионафану хотелось одного: скорее скрыться подальше от неизбежного грядущего гнева.
— Мой сын останется здесь, — Саул сделал повелительный жест.
Ионафан занял место рядом с отцом. В этот момент он просто не мог бросить его одного: ведь все началось с Гевы.
Самуил пристально посмотрел на Саула: — Ты поступил глупо, что не исполнил повеления Господа, Бога твоего, которое дано было тебе. Исполни ты его, и Господь ныне упрочил бы твое царствование над Израилем навсегда. Но теперь не устоять царствованию твоему: Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему. И повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом.
Ионафан съежился.
Саул в ярости скрипнул зубами, однако, когда пророк повернулся к нему спиной, царь шагнул к нему.
— Ты отворачиваешься от меня, Самуил? Отворачиваешься от царя Израиля? Куда ты идешь?
— Я иду в Гиву, — голос Самуила звучал устало и опустошенно. — Советую тебе сделать то же.
Саул в ярости топнул ногой. — Иди и скажи Авениру: пусть посчитает, сколько у нас осталось людей.
При виде того, как старый пророк удаляется прочь, в глазах Ионафана защипало от слез: — Надо пойти за Самуилом, отец.
— Сначала узнаем, сколько с нами осталось.
Ионафану хотелось зарыдать от горя. Какая разница, сколько людей останется с царем, который отвергнут Богом?
— Позволь, я поговорю с ним от твоего имени.
— Иди, если думаешь, что это что–то даст. — Саул отвернулся.
Ионафан пустился вдогонку за Самуилом.
Когда он приблизился, Самуил обернулся и сказал несколько слов сопровождающим. Те отошли в сторону. Самуил тяжело оперся на жезл, на лице его лежал отпечаток скорби и крайней усталости.
Ионафан опустился на колени и прижался лицом к земле.
— Встань!
Дрожа, Ионафан поднялся.
— Зачем ты гонишься за мной? Хочешь поднять на меня свой меч?
— Нет! — Ионафан побледнел. — Мой отец не желает тебе зла! И я тоже. Пожалуйста… Я пришел попросить прощения. Это я во всем виноват!
Самуил покачал головой.
— Не ты принес жертву.
Слезы слепили Ионафану глаза.
— Отец испугался. Из–за того, что я сделал в Геве… — Он не видел лица Самуила и не мог угадать мыслей пророка. — Это я напал на Геву и навлек на нас гнев филистимлян. Когда мы услышали, что они идут на нас с сильным войском, люди стали разбегаться. И отец…
— Каждый человек сам решает, что ему делать, Ионафан. И сам пожинает последствия собственных решений.
— Но ведь и обстоятельства властвуют над нами? Разве нет?
— Ты ведь знаешь ответ.
— А если человек просто оступился? Поддался страху? Это не оправдание?
— А кто враг, Ионафан?
— Филистимляне, — Ионафан разрыдался. — Я не хочу, чтобы Бог был нашим врагом. Что же мне теперь делать, как мне все исправить?
Самуил положил руку на плечо Ионафану.
— Что ты носишь на груди, сынок?
Ионафан притронулся рукой к доспехам.
— Закон.
— Ты переписал его собственной рукой, потому что думал когда–нибудь сам стать царем?
Ионафан моргнул. Так ли это? Самуил сказал, что царство Саула не устоит. Значит, Израиль падет? Значит, весь народ будет истреблен врагами?
— Ты не отвечаешь.
Ионафан заглянул ему в глаза.
— Мне хотелось бы сказать «нет», — он тяжело сглотнул. — Но знаю ли я сам себя настолько, чтобы ответить на этот вопрос?
— Говори царю правду, что бы ни говорили ему другие. И молись за него, сынок. — Самуил убрал руку.
Ионафану хотелось получить ободрение. — А ты будешь молиться за моего отца? — Конечно же, Бог услышит молитвы праведника.