Когда Ионафан увидел Давида среди других иудеян и окликнул, тот обернулся. Ионафан с победным возгласом поднял руки, приветствуя его.
Давид низко склонился перед ним. — Я к вашим услугам, царевич.
Ионафан схватил мальчика за руки: — Я знал, что Господь с тобой!
— Как был Он с тобою при Михмасе, мой царевич. Мои братья только и твердили об этом несколько месяцев!
— Идем. Пошли со мной!
Давид зашагал рядом, с ним в ногу.
— Тебя прилично вознаградят за то, что ты сделал сегодня.
— Я ничего не прошу.
— Тебе дадут людей под начало.
Давид застыл, широко распахнув глаза: — Но я понятия не имею, как ими командовать.
Ионафан рассмеялся, потрепал Давида но курчавой голове.
— Я научу тебя всему, что умею сам.
— Я всего лишь пастух.
— Уже нет, — хмыкнул Ионафан. — Ты будешь сочинять песни, которые поведут нас в бой.
— Но это Господь одержал победу. Он был моей скалой. Это Господь избавил меня от руки Голиафа!
Ионафан взглянул ему в лицо. — Да! И вот такие слова из уст твоих и будут обращать к Нему сердца людей.
Голос Ионафана не будет больше одиноко звучать при дворе. — Они все видели.
У этого мальчика есть вера, так же, как и у него.
— Они будут слушать тебя.
Давид покачал головой. — Пусть те, кто видел, что случилось сегодня, знают, что могут положиться на Господа!
— Я знаю, что ты чувствовал, когда спускался в долину. Я тоже пережил это однажды — когда карабкался по скалам у Михмаса, — Ионафан поднял глаза. — Я бы все отдал за то, чтобы только еще хоть раз ощутить присутствие Господа.
Все, что угодно! Все. без остатка!
— Я мечтал сражаться за царя Саула, но братья только смеялись надо мной.
— Теперь больше не будут смеяться.
— Да. Но, наверное, и слушать не будут.
— А царского сына будут слушать?
— Ну, конечно.
— Так сделаем тебя таковым.
— Как это?
Ионафан стащил с себя тяжелый нагрудник и бросил ему. Давид поймал его, прижав к груди. Ионафан скинул верхнюю одежду, бросил Давиду. — Надевай.
Давид растерялся.
— Делай, что тебе говорят.
Ионафан прицепил Давиду на пояс свой меч в ножнах. И, наконец, сгреб свой лук и колчан со стрелами и всучил ему в руки.
— Теперь мы братья.
Давид моргнул.
— Но что же я дам взамен?
— Свою пращу.
Путаясь, Давид все же справился с пращей, отстегнул ее от пояса: потрясенный, он протянул ее Ионафану. — Это великая честь для меня, господин.
— Неужели?
Из всех людей, окружавших его с тех пор, как отец стал царем — ни единого ни разу не захотелось ему видеть даже в друзьях. А Давид — о, ему так хочется, чтобы он был ему братом!
— Ведь ты царевич, наследник царского трона, сын самого даря Саула.
Если бы у отца моего было сердце, как у этого мальчика! Что это был бы за царь!
Ионафан крепко сжал руку Давида в своей. — Отныне, с этого дня, ты брат мой. Наши души связаны узами братской любви. Клянусь перед Господом Богом нашим, никогда рука моя не поднимется против тебя.
В глазах Давида блеснули слезы. — А моя — против тебя!
Ионафан развернул Давида лицом к стану. Хлопнул по спине и подтолкнул по–дружески.
— Пошли. Пора строить планы! Надо изгнать врагов Господа с нашей земли!
— Поставить мальчишку командовать людьми вдвое старше и опытней? — Саул скептически поглядел на Ионафана. — Ты что, с ума сошел?
— А что такого? Я же командую! Я уже все устроил, отец.
— Ты — мой сын, царевич, наследник престола! А он — всего лишь какой–то мальчишка–пастух, который по счастливой случайности удачно метнул камень!
По счастливой случайности?
— Сам Бог был вчера с ним, отец!
Саул сердито посмотрел на Ионафана, а тот обвел взглядом Авенира, советников и военачальников. — Разве кто–то здесь может оспорить, что Давид — наш герой? Нельзя не отличить его перед всеми.
Они молчали.
— Скажите что–нибудь. Или вы боитесь дать царю здравый совет? — Ионафан отвернулся с отвращением. — Отец, можно поговорить с тобой наедине? Давай пройдемся по лагерю.
Они с царем вышли наружу. Они шли между шатрами, и люди склонялись перед ними.
— Все только и говорят о том, как Давид сошел в долину смерти и поразил силача! Почти его, отец. Пусть все народы услышат, что один еврейский пастух лучше целой филистимской армии!
Не поворачивая головы, Саул вымолвил: — А ты что думаешь, Авенир?
Авенир не отходил от царя ни на шаг. Он его охранял.
— Люди будут довольны, господин мой.