— Стоит случиться набегу на какую–нибудь деревушку, и туда непременно должен отправиться мой муж. Почему не ты? У тебя нету жены.
Ионафан и сам бы рад, но царь слишком часто задействует его в других делах: в основном, касающихся объединения колен израилевых.
— Тебе следовало бы гордиться Давидом.
— Я и горжусь. Но …
Ну вот, началось…
— Ты же более других сведущ в Законе, Ионафан. Разве не говорится там, что если кто недавно взял жену, то пусть не идет на войну, и никаких обязанностей не должно возлагаться на него, кроме одной — увеселять жену свою?
Губы Ионафана искривились в саркастической усмешке. — Очень рад, что ты проявляешь такой интерес к Закону, хоть и с сомнительными мотивами. Но нельзя выбирать из Закона что–то одно и не обращать внимания на все остальное.
В глазах ее сверкнул огонь: — А мне не до веселья! Хотя в Законе говорится, что муж должен быть со мной достаточно времени, чтобы увеселять меня.
Хм, интересно, а будет ли для нее когда–нибудь достаточно?
— Ты же дочь израильского царя. Не пристало ли тебе больше заботиться о благе народа?
Нагнув голову, она посмотрела на него исподлобья. — Это несправедливо!
— А справедливо, что филистимляне обирают бедняков до нитки? Давид более преуспел в битвах со врагом, чем кто–либо из военачальников. Разумно, что царь посылает именно его.
— Или ты хочешь, чтобы война подошла вплотную к нашим дверям? — раздался от входа голос Давида.
Мелхола подняла глаза, покраснев. Сконфуженная, разозлилась. — Если сосчитать, сколько раз мой отец посылает тебя в бой, можно заподозрить, что он желает твоей смерти!
Ионафан приподнялся в гневе. — Только глупый человек может сказать такую нелепость!
— Глупый? — Она обожгла его взглядом. — Я говорю правду, Ионафан! Единственный глупец здесь — это…
— Замолчи! — прервал ее Давид.
— А ты…! Ты проводишь с моим братом больше времени, чем со мной!
Побагровев, Давид подошел к ней, поднял с места и отвел в сторону. Наклонился к ней, стал что–то говорить тихим голосом. Любой другой на его месте ударил бы женщину. Ионафан порадовался, что друг его умеет прощать. Остается надеяться, что Мелхола по достоинству оценит терпение и участие мужа. Ее плечи поникли. Она низко опустила голову. Всхлипнула и вытерла глаза. Он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе, поцеловал в щеку, что–то снова сказал, и она вышла из комнаты.
Давид понуро стоял перед Ионафаном. Было очевидно, что он совершенно подавлен поведением жены.
— Служанка проводит ее домой. Прости, Ионафан. Она не думает, что говорит.
— Ты–то что извиняешься? Это моя сестра не умеет сдерживать язык.
— Она моя жена, Ионафан.
— Это упрек?
Он видел, что Давид чувствует себя неловко.
— Сядь. Расслабься. — Ионафан улыбнулся. — Тебе делает честь, что ты защищаешь свою жену. И она права насчет Закона, друг. Он говорит, что, вступив в брак, муж должен целый год оставаться дома, чтобы женщина была счастлива, а чтобы осчастливить ее, надо дать ей ребенка.
Увы, этому закону царь уж точно следовать был не намерен. Филистимлян он боялся больше, чем Бога.
— Я стараюсь.
Ионафан рассмеялся. Привстал и хлопнул Давида по спине.
— Ну что, друг, пора взглянуть на карты. — Они провели следующие несколько часов в размышлении, обсуждая тактические ходы и строя планы. Слуга принес им еды подкрепиться.
Давид отломил кусок хлеба, обмакнул в вино.
— Почему ты не женишься, Ионафан?
Наблюдая за бурными взаимоотношениями Давида с Мелхолой, Ионафан не испытывал особого желания ввести женщину в свой дом.
— У меня нет времени для жены.
— Тебе понадобится наследник. А женщина скрашивает жизнь мужчины.
Скрашивает ли жизнь Давида Мелхола? Может быть, в физическом смысле, но как быть с прочими потребностями? Мир, покой, убежище от тревог…
— Сварливая жена хуже козы, блеющей под окном.
— И все же тебе нравятся женщины.
Ионафан ухмыльнулся. — Ага, только отчего–то они не водят вокруг меня хороводы с песнями, как вокруг тебя.
— Они водят вокруг меня хороводы, потому что я такой же, как они — простой человек, пастух, младший сын в доме моего отца. Но ты, Ионафан — ты так же статен, как и твой отец, и, судя по разговорам, которые мне доводилось слышать, женщины считают, что ты даже красивее его. Ты — царевич — наследник престола в Израиле. Они ждут у ворот в надежде удостоиться одного твоего взгляда, а поймав его, краснеют. Всякая женщина будет твоей, стоит тебе только захотеть, мой друг.