Саул зарыдал в голос.
— Что я наделал? Что я наделал? — Он пал на землю и горько плакал. — Сыновья мои умрут, и вина за это падет на мою голову. Если б можно было прожить всю жизнь сначала, я бы…
— Вставай, отец. — Нет больше времени заниматься самобичеванием. Приближается рассвет. Враг не ждет. — Я помогу тебе надеть доспехи. Мы с тобой выйдем и встретим филистимлян плечом к плечу. И да помилует нас Бог.
Любящим Его Бог обещал творить милость до тысячи родов. Боже, смею ли я надеяться, что Ты благословишь моего сына? Прошу Тебя, защити его. Избавь его от коварства недобрых людей.
— Ты пойдешь со мной? — Глаза Саула расширились от страха. — После того, что я сделал?
— Я не покину тебя. Разве не чтил я тебя всегда, как должен сын чтить отца?
— А я навлек на тебя все это, — в глазах Саула блестели слезы.
Ионафан протянул ему руку. — Я буду там, где должен быть — в бою рядом с тобой!
Он подал отцу доспехи, помог застегнуть броню. Когда царь был готов, они вышли вместе. Авенир и остальные военачальники дожидались их с угрюмыми лицами.
Среди них Ионафан увидел братьев — доблестные мужи, неустрашимые воины. У него перехватило горло: он знал — сегодня они умрут. Все, кроме самого младшего — гот в безопасности в Гиве. Но надолго ли в безопасности?
Оруженосец царя сделал шаг вперед и поклонился. — Меня не позвали.
— Мне помог мой сын Ионафан. Займи свое место. — Юноша взял два щита и изготовился к бою.
Войска выстроились друг против друга. Филистимская орда простиралась до самого горизонта. Раздался боевой клич.
Ионафан обернулся, цепляясь за последнюю соломинку.
— Авенир! Что слышно про Давида?
— Его больше нет с филистимлянами.
Ионафан встретился взглядом с отцом: что–то мелькнуло в глазах Саула. Может быть, ему вспоминалось другое филистимское полчище много–много лет назад, и мальчик, вернувший израильским воинам боевой дух с помощью пращи и единственного камня? Сегодня все бы шло совсем по–другому, будь Давид на их стороне!
Саул кивнул головой.
Ионафан выхватил меч. И бросился бегом в долину смерти.
Затрубили рога.
Закричали воины.
Земля затряслась от топота тысяч ног, устремившихся вниз по склонам. Мстительный враг рвался в бой, жаждал крови.
Ионафан стрелял из лука, пока не закончились стрелы.
Звук сражения стал оглушительным. Крики боли. Стук мечей: железо крушит бронзу. Скрежет колес. Топот копыт. Свист тысяч стрел.
Мелхисуа пал первым из сыновей Саула. Четыре стрелы пронзили его грудь. Потом издал крик боли Аминадав, раненный в бедро. Следующая стрела прошла через его правый глаз и повергла его в пыль.
Умирающие вопили от ужаса и замолкали под ударами мечей. Ионафан приказал отступать. Израильтяне бежали от филистимлян, многие падали, пораженные стрелами в спину.
Филистимляне ринулись на гору Гелвуй.
— Убить царя! Убить Саула!
Саул крикнул: — Защищайте меня! Отбейте их!
Ионафан разил мечом направо и налево. Он отражал и наносил удары, рубил и резал. Но их было слишком много. Слишком много!
Отец устремился наверх. Ионафан — следом за ним. Вокруг дождем сыпались стрелы. Вдруг Ионафан почувствовал сильный удар в бок. Потом еще один — в левое плечо.
— Ионафан! — вскричал Саул.
Ионафан попытался поднять меч, но силы оставили его. Сперва боли не было, потом она пришла — настолько ужасная, что он не мог пошевелиться. Еще две стрелы воткнулись ему в грудь. Колени подогнулись.
— Сын мой! — крикнул Саул. — Мой сын!
Вопль ярости и отчаяния.
Шатаясь, Ионафан воткнул острие меча в землю, но и это не помогло ему устоять на ногах. Когда его ударила еще одна стрела, он тяжело упал, вогнав стрелы еще глубже. Попытался вдохнуть — и ощутил вкус крови. Почувствовал под щекой землю и траву. Он не мог поднять головы. Тьма сгустилась вокруг него.
Напрягая все тело, Ионафан боролся со смертью, цепляясь ногтями за землю.
Давид! Давид!
Господь, будь с моим другом, когда он получит венец. Дай ему мудрости править твоим народом!
Умолкли звуки битвы.
Все его существо сосредоточилось на единственном пятнышке света в темноте. Оставляя борьбу, Ионафан вздохнул — и захлебнулся кровью. А потом ему почудилось, как будто кто–то поднимает его и влечет назад — подобно стреле, которую вкладывают в медный лук, оттягивая тетиву.
Дальше…
Дальше…
Дальше…
И — в воздух!