— А если человек просто оступился? Поддался страху? Это не оправдание?
— А кто враг, Ионафан?
— Филистимляне, — Ионафан разрыдался. — Я не хочу, чтобы Бог был нашим врагом. Что же мне теперь делать, как мне все исправить?
Самуил положил руку на плечо Ионафану.
— Что ты носишь на груди, сынок?
Ионафан притронулся рукой к доспехам.
— Закон.
— Ты переписал его собственной рукой, потому что думал когда–нибудь сам стать царем?
Ионафан моргнул. Так ли это? Самуил сказал, что царство Саула не устоит. Значит, Израиль падет? Значит, весь народ будет истреблен врагами?
— Ты не отвечаешь.
Ионафан заглянул ему в глаза.
— Мне хотелось бы сказать «нет», — он тяжело сглотнул. — Но знаю ли я сам себя настолько, чтобы ответить на этот вопрос?
— Говори царю правду, что бы ни говорили ему другие. И молись за него, сынок. — Самуил убрал руку.
Ионафану хотелось получить ободрение. — А ты будешь молиться за моего отца? — Конечно же, Бог услышит молитвы праведника.
— Да.
Это был проблеск надежды. Ионафан ухватился за соломинку.
— Тогда Господь Бог не оставит нас совсем.
— Бог не оставляет людей, сынок. Это люди оставляют Бога. — Старый пророк направился к Гиве, и свита последовала за ним.
Ионафан долго смотрел ему вслед и молился, чтобы с Самуилом ничего не случилось и чтобы царь, его отец, покаялся.
В Гиве ждал Самуил, в Михмасе стояли станом Филистимляне. Царь Саул воротился в Гиву и расположился станом под сенью большого дуба. Не встретив никаких признаков сопротивления со стороны израильского войска, филистимляне стали высылать отряды. Сперва набегу подверглась Офра, затем Вефорон. Вскоре были разграблены приграничные территории в долине Цевоим на краю пустыни.
Самуил вернулся в Раму. Саул ожидал какого — нибудь знака от Бога или ободрительного слова от пророка. Ничего не было. С каждым днем царь становился все мрачнее и угрюмее. Его войско, в котором осталось шестьсот человек, погрузилось в отчаяние. Авенир и другие военачальники что–то советовали, но Саул не слушал. Нескончаемые планы, предлагаемые ему, отклонялись. Царь казался неспособным к каким–либо действиям. И, хуже того, он сделался подозрительным.
— Пошлите соглядатаев следить за Самуилом. Куда бы он ни направился — проследить и донести мне!
— Самуил молится за тебя, отец.
— Это ты так говоришь. Но можно ли ему доверять? Он сказал, что Бог изберет кого–то другого.
Пришла весть, что еще один отряд Филистимлян пустился в набег.
Ионафан вслушивался в каждое слово и внимательно наблюдал за происходящим. Он так же томился от бездействия, как и остальные. Так вот что такое война? Долгие недели, порой месяцы ожидания? А затем — жуть и упоение битвы?
Филистимляне тешились жестокостью, совершая набеги в свое удовольствие, где и когда бы им ни заблагорассудилось, ведь царь Саул не делал никаких попыток их остановить. У него не шло из головы пророчество Самуила.
Нужно было что–то делать, чтобы царь и мужи Израиля воспряли, что–то, что сплотит их, как в тот день, когда Господь даровал им Иавис Галаадский!
Ионафан молился: — Господи, помоги мне! Я не хочу повторить ошибку с Гевой!
Если Ионафан что–то сделает, на этот раз он будет один, чтобы в случае неудачи вина пала на него одного.
Отряд филистимлян расположился у Михмасской переправы. Это место было хорошо известно Ионафану. Там возвышались друг против друга обрывистые, покрытые зарослями утесы: Боцец и Сене. И там, наверху, было одно местечко — небольшое углубление, — закрепившись в котором, можно было бы в одиночку отбиваться от неприятеля. Пара десятков Филистимлян нашли бы там верную смерть. Может быть, даже больше.
Может статься, и он погибнет. Ну и пусть. Лучше с честью умереть в бою, чем вечно жить в страхе перед идолопоклонниками. Он поднялся, забросил за плечо колчан, полный стрел, взял свой лук и направился вон из города.
Авен — Езер подхватил щит Ионафана, собственный лук и стрелы и рванулся вдогонку. — Куда мы идем, господин мой?
— Посмотреть, что сделает Господь.
Мальчик все время держался рядом, но Ионафан спрашивал себя, хватит ли у маленького оруженосца смелости остаться с ним до конца.
Когда Гива осталась позади, Ионафан посмотрел Авен — Езеру в лицо.
— Пойдем, перейдем к отряду этих необрезанных. Может быть, Господь поможет нам. Ведь Ему нетрудно одержать победу, будь то через многих или через немногих!
Глаза Авен — Езера засветились. Его лицо озарила широкая улыбка.
— Делай все, что у тебя на сердце. Вот, я с тобою — иди, куда тебе угодно.
Ионафан рассмеялся. Что поделают филистимляне с двумя такими молодцами?
Добравшись до скалы напротив филистимского лагеря, Ионафан оглядел ущелье, отделявшее их от врагов. Господи, дай мне знак, что отдаешь их в паши руки!
Его охватило возбуждение, огонь пробежал по жилам, он ощутил прилив уверенности: да, иди. Он показал оруженосцу:
— Хорошо, мы перейдем вон туда и встанем на виду у них. Если они скажут нам: «Стойте, не то убьем вас», — мы останемся и не пойдем к ним. А если скажут: «Поднимитесь к нам, сразимся», — то мы взойдем. Это будет знаком для нас, что Господь предал их в руки наши и даст нам победу.
Так или иначе, им предстоит сразиться с врагами Бога. В одном случае их ждет верная смерть. В другом — победа.
Авен — Езер кивнул головой: — Им не добраться до нас, пока у нас не закончатся стрелы, мой господин. А потом — у нас есть твой меч!
Ионафан крепко сжал плечо оруженосца. Этот мальчик готов был биться до конца, до самой смерти: все равно — в ущелье или на скалах — как и он сам. Ионафан начал спускаться первым, задавая темп. Раз нога соскользнула, но он уцепился за что — то, устоял.
— Осторожно, друг. Правее. Вот так.
Когда оба достигли подножья скалы, Ионафан выступил из скрывавшей их тени. Встал на открытом месте, устойчиво уперев ноги в землю, поднял голову. Рядом встал Авен — Езер.
— Смотрите! — наверху раздался хохот. — Евреи выползают из ущелий, в которых попрятались!
К дозорному поспешили другие филистимляне. Над краем скалы показались головы нескольких воинов. Один плюнул. Между скалами разнеслось эхо смеха.
Сердце Ионафана колотилось, готовое к бою.
Господи, прошу тебя, предай их в наши руки! Пусть они узнают, что есть Бог в Израиле!
И знак был им дан!
— Поднимайтесь к нам, мы вас проучим!
— Пошли, лезь за мной, Авен — Езер, Господь поможет нам их одолеть!
Ионафан подбежал к утесу и полез наверх, за ним Авен — Езер. Ионафан подтягивался, цепляясь за ветки терновника, находил опору для ног и взбирался по скале, как ящерица по крепостной стене, а по пятам следовал маленький оруженосец.
Все еще смеясь, филистимские солдаты отошли от края. Ионафану было их слышно. Взобравшись на самый верх, он шагнул вперед, занял позицию и ухмыльнулся, увидев удивленные лица филистимлян.
— Пара мальчишек!
Один из филистимлян вытащил меч.
— И обоим сейчас придет конец!
Авен — Езер встал рядом с Ионафаном.
Другой филистимлянин хохотнул.
Одним плавным движением Ионафан стряхнул лук с плеча, выхватил стрелу, натянул тетиву и выпустил ее в цель — прямо и верно. Гогочущий филистимлянин завалился навзничь со стрелой между глаз. Остальные в изумлении уставились на Ионафана, а потом с боевым кличем и с мечами наголо устремились к ним с Авен — Езером, а они продолжали слать стрелы — одну за другой, — и один за другим падали на землю филистимляне. Всего двадцать.
Крики услыхали остальные. Откуда–то сзади раздались вопли.
Выпустив последнюю стрелу, Ионафан обнажил меч и издал свой клич: «За Господа!»
Земля затряслась от топота разбегавшихся в панике филистимских воинов. Ионафан бросился в гущу растерянных врагов и зарубил главного. Авен — Езер схватил копье и швырнул в бегущего филистимлянина. Воздух прорезали новые крики.