Саула и Иехиила в Вефиле не было. По всей видимости, Саул со слугой и еще тремя путниками вошли в город, где им дали хлеба, и двинулись в Гиву.
— Может, до них дошел слух, что ослицы нашлись, — предположил Ионафан.
Авенир рассмеялся как–то странно:
— А может и что другое!
По дороге им повстречалась кучка людей, которые тоже видели Саула и вовсю обсуждали недавнее происшествие.
— Твой отец столкнулся с процессией пророков, которая как раз сходила с холма в Гиве. Он пошел с ними и тоже пророчествовал!
Отец Ионафана — пророк? Как могло статься такое?
Заслышав их разговор, подошли еще прохожие.
— Что там случилось с Кисовым сыном?
— Он пророчествовал!
— Что? Неужто и Саул во пророках?
Ионафан протиснулся между ними: — Где мой отец?
— Пошел на высоту!
Но когда они взобрались на холм, ни Саула, ни Иехиила там уже не было.
— Давно они ушли?
— Недавно.
Ионафан с Авениром бросились вдогонку. И вот, наконец, Ионафан разглядел далеко впереди, на склоне, высокую фигуру, и рядом еще одну, поменьше.
— Отец! — воскликнул Ионафан и припустился еще быстрее. Авенир следовал за ним но пятам.
Саул обернулся и остановился. Обнял Ионафана, потрепал по спине и улыбнулся.
— Мы забеспокоились и пошли тебя искать. — Ионафан совсем запыхался. Чем это пахнет от отца? Чем–то сладким. Волосы отца были все в масле.
Саул поприветствовал Авенира.
— Что с тобой стряслось? — потребовал объяснений Авенир.
Лицо Саула вмиг стало отчужденным.
— Я искал ослиц.
Авенир подступил к нему. — Ты обедал у Самуила!
Саул пожал плечами и зашагал по направлению к дому. — Когда мы увидели, что ослиц и след простыл, пошли к нему. У Иехиила было с собой кое–какое серебро, мы преподнесли это ему в дар.
— И Самуил взял его? — Авенир, казалось, удивился.
— Нет, — быстро ответил Иехиил.
— Расскажи мне, что было дальше.
Саул сердито глянул на Авенира. — Самуил велел мне идти на высоту.
Ионафан почувствовал перемену в поведении отца. Произошло что–то важное, но отец явно не желал вдаваться в подробности.
Авенир положил руку на плечо Саула.
— Что сказал тебе Самуил?
Саул дернулся, сбросил руку с плеча. — Заверил, что ослицы нашлись. — Он пристально посмотрел на Авенира. — Они же нашлись, не так ли?
— Да.
Не произнеся больше ни слова, Саул продолжал путь к Гиве.
Раздосадованный Авенир отвернулся.
— Иехиил! — он пошел рядом со слугой. Они тихо говорили о чем–то. Иехиил разводил руками и пожимал плечами.
Ионафан поравнялся с отцом и шел рядом с ним.
Саул отрывисто усмехнулся. — Иехиил ничего не знает.
— Не знает о чем, отец?
Саул сжал губы.
Сердце Ионафана колотилось. — От тебя пахнет благовониями…
Саул бросил быстрый взгляд на сына. Краска залила его лицо. — Держи язык за зубами. Понял?
— Да.
Ионафан замолк, опасаясь в глубине души, что, возможно, Кисовы молитвы возымели результат.
Саул так и не захотел никому рассказать о встрече с Самуилом. Он вернулся к работе и продолжал пахать, предоставив Кису и прочим теряться в догадках. Вместе с отцом трудился и Ионафан, дожидаясь, что тот хоть словом обмолвится, что случилось с ним в Навафе. Но отец работал в молчании, был задумчив и раздражителен. Ионафан и не пытался ничего вытянуть из пето, как остальные.
Зато поговорил с матерью.
— Конечно же, там что–то произошло, — прошептала она. — Боюсь даже и предположить, что бы это могло быть. Ты держись рядом с отцом, не отходи от него. Делай все, что он попросит. Когда придет время, наверняка услышишь все от него первым. Думаю, он будет сильно нуждаться в тебе в дальнейшем.
— А тебе он что–нибудь сказал?
— Нет. Но иногда молчание мужчины говорит громче всяких слов.
На поле явился Кис. — Пусть слуги пашут, сын мой. Эта работа не для такого человека, как ты.
Саул сердито посмотрел на него. — Я простой земледелец, и только.
— Да, мы земледельцы. Но, возможно, ты призван к большему.
— Я не могу жить твоими мечтаниями, отец.
— Нас созывают в Массифу.
— Созывают?
— Самуил прислал повеление всем явиться в Массифу.
Лицо Саула покрылось мертвенной бледностью. — Зачем?
— А ты как думаешь? — Кис буквально подскочил от возбуждения. — Самуил объявит нам, кого избрал Бог царствовать над Израилем.
Саул положил руку на плуг. — Править будет Иуда.
— Иуда? — Кис саркастически рассмеялся. — В колене Иудином не было ни одного сильного мужа со смерти Халева и Гофониила. Иуда!
— Так гласит пророчество! — Саул не поднимал головы. — Иаков сказал…
— И что, ты думаешь, это дает иудеянам право господствовать над нами? Сколько веков прошло с тех пор?
— Вот ты и иди! Ты глава нашего клана! Может, нам повезет, и царствовать будешь ты! А я остаюсь здесь.
Кис побагровел. — Мы все пойдем! Самуил созывает весь народ. Нас всех! Ты что, не понимаешь? — он затряс головой, увидев, что Саул схватил вожжи и изо всех сил навалился на плуг. — Мы выходим завтра! — крикнул Кис ему вслед. Посмотрел на Ионафана. — Выходим на рассвете! — и удалился.
Ионафан подозвал одного из слуг, велел присмотреть за своими волами и устремился за отцом. Саул остановился в конце поля и провел дрожащей рукой по лицу. До слуха Ионафана донеслась невнятная сердитая молитва. Саул стоял столбом, уставившись вдаль. Ионафан встал рядом и ждал, не зная, что сказать.
— Что–то не так?
Саул горько усмехнулся. — А что может быть не так? За исключением одного: почему–то другие решают за меня, как мне жить! — он смотрел на Ионафана глазами раненого зверя. — У человека ведь должна быть возможность говорить «да» или «нет», верно?
Ионафан не знал, что ответить.
Саул покачал головой и оглянулся на свежевспаханное поле. — Не может быть такого, чтобы он оказался прав.
Кто, Кис? Или кто–то другой?
— Что бы ни случилось, отец, я буду с тобой.
Саул тяжко выдохнул.
— Ничего другого тебе не останется.
Он передал Ионафану поводья и, понуро опустив плечи, медленно зашагал к Гиве.
В Массифе собрался весь Израиль. Никогда в жизни Ионафану не доводилось видеть сразу столько народу! Тысячи тысяч шатров раскинулись в поле, толпа напирала, и шум ее был подобен реву надвигающейся бури, готовой излиться дождем хвалы на избранного Богом царя.
Когда появился Самуил, все голоса: мужские, женские, детские — разом смолкли. Время от времени то тут, то там раздавался младенческийиплач, но ребенка тотчас успокаивали, и вновь воцарялась тишина.
— Так говорит Господь, Бог Израиля! — Самуил воздел руки.
Сердце Ионафана колотилось.
— Я вывел вас из Египта и избавил вас от руки Египтян и от руки всех царств, угнетавших вас. А вы теперь отвергли Бога вашего, который спасает вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших, и сказали Ему: «царя поставь над нами». Итак предстаньте пред Господом по коленам вашим и по племенам вашим.
Самуил глядел на колена, проходящие перед ним: Левиты, Рувим, Симеон, сыны Иуды, за ними колена Даново и Нефалимово. Только шарканье сандалий было слышно да топот босых ног, никто не смел произнести ни слова, а пророк смотрел и ждал, на кого укажет ему Господь. Прошли Гад, Ассир, сыны Иссахаровы и Завулоновы. Потом Манассия и Ефрем — потомки Иосифа. Оставалось лишь одно колено Вениаминово.
Внутри у Ионафана все сжалось. Чем ближе подходили они к Самуилу, тем сильнее стучало сердце. Отца рядом не было. Его вообще нигде не было. Где же он? Ионафан ощущал напряжение, разлитое в воздухе. Кис выступал впереди — голова гордо поднята, глаза горят, на лице рдеет румянец. Знал ли он, что Саула нет с ними?
— Вениамин! — провозгласил Самуил, и сердце Ионафана приготовилось выпрыгнуть из груди.