Я и не ждала. Глупо было питать такие надежды. Они отравой могли просочиться в горло и вызвать тошноту.
— Повелитель, хотелось бы вас поздравить, — прекратив гнуть спину, сказал Эстер.
— Так поздравляй, Лучиан. Я с радостью приму твои поздравления.
— Желаю вам крепкого брака и кроткую, воспитанную супругу, — бросив в мою сторону едкий взгляд, он вновь повернулся к Ворону.
— А мне ничего не пожелаете, лорд Эстер?
Голос дрожал, но я смотрела прямо и крепко сжимала губы, запрещая им дрожать. Пусть позже за эти слова придет расплата, но промолчать было выше моих сил.
Он был одним из немногих, кто вызывал во мне только ярость. От одного его вида меня тошнило, руки зудели вцепиться ногтями в гладко выбритые щеки каждый раз, когда он под предлогом «помощи по старой дружбе» заезжал к отцу, которого сам же и гнал плетьми!
— Воспитания, дорогая Альба, — уязвив меня, сказал он. — Но ничего, твое новое положение куда выше прежнего и обязательно привьет тебе недостающие манеры.
— И все же передайте моему отцу благодарность, когда в следующий раз решите навестить его.
Мужчина побледнел, и я даже при таком освещении увидела, как блеснули выступившие бисеринки пота на его высоком лбу, отмеченному двумя глубокими морщинками.
— Неужели ваш господин не знал о ваших регулярных поездках? — удерживая голос на безразличной ноте, спросила я и расправила плечи.
— Так-так-так… Лучиан, смею заметить, что ты был крайне невежлив со своей царицей, — лицо Ворона даже не дрогнуло. Мужчина откинулся на спинку своего сидения, забрасывая лодыжку на колено, постукивая своими «когтями» по бедру. — Я мог бы тебя простить, но не в день своей свадьбы. Моя супруга не заслужила того, чтобы с ней говорили в таком тоне.
С каждым словом Ворона Эстер бледнел и инстинктивно отступал от трона. Гости замерли, прислушиваясь к разговору, и с затаенным восторгом ожидали развязки.
— Дорогая, — поднявшись со своего места, Ворон повернулся ко мне и протянул руку, предлагая принять ее и подняться вместе с ним. — В честь нашей женитьбы позволь сделать тебе подарок.
Повисшая тишина действовала на нервы, а испуганный до истошного вопля взгляд лорда подсказывал — мои слова не пройдут ему даром.
— Ты сама выберешь, что я с ним сделаю за то, что смел оскорбить тебя. Решай: отдать его голодным псам, подвесить за ноги на башне или заклеймить как домашний скот?
Склонившись к моему уху, он мягко сдвинул волосы за плечо и обхватил пальцами шею, поглаживая острым металлом бьющуюся в ужасе венку.
— Я не…
— Выпусти клыки, змея, — прижимаясь губами к моему виску, прошептал он. — Или он, или ты. Выбирай.
Глава 4
Смотрю в испуганное лицо того, кто так люто и бессердечно развлекался, смеясь над нашей преданностью королю. Эстер смотрит на меня с упреком, будто это я во всем виновата. Я — недостойная, лишенная титула и опущенная в грязь — смела сейчас решать его судьбу.
Ворон мягко касается губами моей скулы, и меня окончательно заполняет ядом. Его ядом. Он разнесется по венам жгучей отравой, и я погибну, но прежде должна решить, как наказать предателя так, чтобы Ворон оставил меня в покое и наконец вернул прежнее расстояние между нами.
Мне плохо от его близости. Я задыхаюсь в ней. Она душная, темная и газом пробирается в горло, обжигая плоть.
— Клеймо, — стараясь сохранить твердость голоса, сказала я, наблюдая, как ужас расширяет глаза не самого преданного пса повелителя.
Ворон обхватывает мою талию рукой и притягивает к себе, напоказ красуясь этим жестом.
— Пригласите Валира!
От одного имени у меня подгибаются колени, и я впервые рада тому, что меня сжимают в тесных оковах рук, не позволяя упасть и позорно растянуться перед этими змеями.
Валир.
Личный палач. Безжалостный и кровавый. Он был жесток со своими жертвами, не проявлял к ним жалости и испытывал откровенное удовольствие от очередного посаженного на кол пленного.
Еще тогда, в первые недели страшной войны, которая обернулась против нас, Ворон демонстративно устраивал казни на главных площадях города, позволяя своему ручному чудовищу развлекаться за счет кровавых расправ.
Он был огромен.
На голову выше даже самого высокого мужчины в зале, в темной одежде и странной маске, в прорезях которой были видны только темные прищуренные глаза, жаждущие развлечений.
— Поставь клеймо, Валир. Так, чтобы лорд Эстер навсегда запомнил, кому он служит, — легко распорядился мой муж, и палач кивнул, огромной ручищей сгребая лорда за воротник и утаскивая к ближайшему камину.