— Черная. Как раз под стать нашему господину.
— Ему под стать… — проглотила рвущееся на волю зло, и замолкла.
— Плетей? Острым мечом по горлу? Может, отравы в вино?
Не ответила. Не посмела, понимая, что в этом замке нельзя разбрасываться словами. Любое из них может стать последним, а для меня — еще и обещанием мучительно долгой кончины.
— Не злая вы, царевна. Слишком хрупкая, ранимая, не под стать ему. Нет, не под стать. Вы ему быстро наскучите.
— Как будет угодно его милости.
— Ну конечно. Как ему будет угодно.
Расчесав волосы и уложив их ровным полотном, она чем-то ароматным опрыскала руки и погладила ими пряди.
— Снимайте платье, царица.
— Что?
— Снимайте платье. Вам велено выдать другую одежду.
Комочек рубиновой ткани опустился на серебристое покрывало, и я вновь испуганно задержала дыхание.
Издевка. Брошенная прямо в лицо.
Ничего более откровенного я в своей жизни не видела, и сомнений в том, что этот наряд был куплен именно в мастерской мадам Фрорель, не оставалось.
Он хотел меня унизить, опустить в собственных глазах, вырядив как дешевую шлюху, и насмехаться над моей невинностью. Низко и отвратительно, как и он сам.
Вся его суть в том, чтобы уничтожать человека, но только для меня он выбрал изощренный и долгий путь.
— Выпейте.
— Что? — оторвав взгляд от откровенных тряпок, уставилась на старушку, держащую в руках небольшой стеклянный пузырек.
— Выпейте.
— Что это?
— Мерина старая, но не слепая. Ты не переживешь сегодняшнюю ночь в трезвом уме, а к утру превратишься в ничтожество. Пей, это легкий дурман. Будет не так больно, и лишнее из памяти сотрется быстрее.
— Я не…
— Послушай меня, детка, — она понизила голос, оглядываясь по сторонам и сверкая зелеными глазами. — Не будет он с тобой нежным, а ты не будешь отзывчивой. Это конец. Хочешь, чтобы он сломал тебя? Размазал как грязь по полу? Нет? Так будет умнее. Обхитри его, окрути, околдуй. Ты сейчас слаба, а он как дикий зверь на охоте — нюхом чует, куда укусить побольнее. Не дай ему себя сломать. Удиви его, а это поможет.
Я бросила взгляд на пузырек и вновь посмотрела на женщину, которая продолжала испуганно поглядывать в сторону двери, будто в любой момент сюда ввалится стража и нас четвертуют на месте.
— Это выпьешь, а это, — она протянула на руке тонкую пластинку размером с ноготок, — проглотишь.
— Что это?
— Чтобы ты не зачала. Сразу обрюхатит — потеряешь все шансы его привязать. Тебе нужно время, царица. Быстрее же, ну! Или нам обеим головы снесут!
Она говорила тихо, но ее голос дрожал. Не раздумывая более ни секунды, я проглотила содержимое, быстро забирая пластинку с морщинистой ладони.
Дверь вновь открылась, и Хаял, спрятав ладони за спиной, выжидающе уставился на женщину, сверкнув темными глазами.
— Мерина почти закончила, господин. Осталось только приодеть ее милость и обтереть розовой водой, — запричитала старушка, низко кланяясь, сгибая и без того кривую спину.
— Десять минут.
— Мерине хватит.
Дверь захлопнулась, и мы вновь остались один на один.
— Снимайте скорее платье, царица. У нас мало времени, но я еще могу успеть рассказать вам, чего ждать.
— Что ты мне дала? — тихо спросила я, чувствуя, как тепло разливается по телу, будто от водки.
— Сейчас полегчает. Почувствуете. Слушайте, царица, Ворон в постели нежностей не знает, будете сопротивляться — сломает. Своего он все равно добьется, так что не сопротивляйтесь, лучше подыграйте. То, что я вам дала, притупит боль, но запомните, — она потянула расшнурованный корсет вниз, стягивая с меня подвенечное платье, и хватая тряпку из корзины, пропитанную ароматной водой. — Удивите его. Поразите. Возьмите дело в свои руки.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Он привык быть главным. Оседлай его сама, заставь потерять контроль, и он это точно запомнит.
Она умело вытерла меня с головы до ног и торопливо всунула в руки тот омерзительно откровенный наряд.
— Скорее, царица. Укройтесь одеялом и ждите, когда придет. Прикиньтесь спящей.
— Что? Откуда ты знаешь? Почему я должна тебе верить?
— Я видела много людских ошибок, поверьте, я не желаю вам зла.
Она быстро собрала свою корзинку и скользнула к дверям, которые на короткий стук ее кулачка открылись и выпустили женщину из моей темницы. Но в саму комнату никто не заглянул и даже не показался в поле зрения.
— Надеюсь на скорую встречу, госпожа, — сказала она, обернувшись на прощание.