И Безбородый заговорил:
— Если верно то, что я, вчера еще пировавший в ханском дворце, стал теперь ничтожным вьюком твоего коня, если верно то, что Гор-оглы, родившийся всего лишь три года назад, оказался таким джигитом, как ты, если верно то, что моя жизнь на острие твоей стрелы, то я тебе отвечу. Асад и Шадмаи — узники хана Рейхана. Если верно то, что они живы, то мы найдем их недалеко отсюда, в маленьком пограничном городке. Этот городок прилепился к горе. У подножия горы — яма глубиной в шестьдесят аршин, и на дно ее бросил Рейхан обоих узников. Вход в яму завален камнем такой величины, такой тяжести, что тысяча воинов но сдвинет его с места. Он так знаменит, этот камень, что ему дали имя, как живому существу, его назвали Акваном. Когда Рейхан разгневался на наших стрелков, он приказал всему своему войску притащить камень Акван, и войско выбилось из сил, пока тащило его. Никакой стражи нет у подземелья, да она и не нужна: не станет же хан Шах дар посылать целое войско ради освобождения двух безвестных слуг! Узников стережет камень Акван, и это так же верно, как верно то, что я, вчерашний сотрапезник хана, владелец домов и денег, сегодня, как безжизненный вьюк, качаюсь на седле твоего коня!
— Был ты моим вьюком, попробуй стать моим спутником, садись на одного из коней, мы поедем в город Рейхана, — приказал Гор-оглы.
— А ты не боишься, что я убегу на коне назад, к хану Шахдару?
— Я уничтожу и тебя, и твоего хана. Посмотри мне в глаза: разве ты не видишь, что я — твоя судьба?
Хотел Безбородый посмотреть в глаза Гор-оглы — и не мог, хотел захихикать, но губы его задрожали, и весь он затрясся, и с той поры уже никогда не избавился от своего страха, если не считать того дня, когда Безбородый умер.
Так доехали они до пограничного города. Солнце, пылая, заходило за гору, и казалось, что из белого лба горы струится кровь. Наступило время третьей стражи.
Начальник стражи, стоявший у ворот, спросил:
— Кто вы, так поздно возвращающиеся в город?
Гор-оглы хотел было проехать, не отвечая, но Безбородый, искусный во лжи, произнес вкрадчивым голосом:
— Господин, посмотри на нас, мы слуги богатого купца, его караван прибудет утром, чтобы порадовать ваших горожан заморскими товарами, а нас он послал вперед, приказал нам вручить правителю города двух коней арабской породы.
Начальник стражи увидел, что кони взаправду хороши, и пропустил всадников. А пока они едут по городу, приближаясь к горе, мы узнаем, что стало с Асадом и Шадманом.
Семь лет назад отправились они на разведку в страну хана Рейхана… Вспомним, что говорят узбеки: «Прежде чем выбрать место для постройки дома, выбери себе соседа».
Каждый из ханов, Рейхан и Шахдар, выбрали себе по плохому соседу, и эти соседи воевали и мирились, воевали и мирились, и опять воевали.
Когда разведчики пересекли рубеж, проходивший через нагорный лес, перед ними возникла широкая поляна, окруженная густыми деревьями. За этими деревьями вынуждены были притаиться Асад и Шадман, ибо на поляне появились паланкины из сандалового дерева, крытые шелком и парчой. Их несли богато наряженные слуги. Внезапно из лесной чащи выбежала газель. Увидев людей, она испуганно заметалась. Тогда, с луком в руке, сошел с паланкина мальчик. Он пустил в газель стрелу, и стрела вонзилась ей в ногу. Раненая газель пробежала мимо притаившихся лазутчиков так близко, что брызги крови, как капли красного дождя, упали на панцири воинов. Газель вместе со стрелой скрылась в лесу. Юный стрелок из лука пустился ей вдогонку, а слуги последовали за господином. Увидели Асад и Шадман, что стрелок бежит прямо к ним, и ринулись в глубину леса, спрыгнули в лощину. Не успели они отдышаться, как услышали нежный голос, подобный звону лютни.
— Махмуд! — звал этот голос. — Махмуд! — И показалось, что ветерок пробегает по струнам.
Лазутчики подняли глаза и увидели, что над лощиной парит девушка, прекрасная, как волшебное сновидение. Глаза ее сияли так, что почудилось, будто само небо смотрит двумя блестящими звездами на землю, смотрит, удивляясь и обольщая. Вскоре на тропинке, вьющейся у самого края лощины, появился разгоряченный стрелок. Он оглянулся, ища газель, — и увидел красавицу. Потрясенный, он выронил свой лук. А красавица плавно опустилась на землю, подняла лук и подала его двенадцатилетиему стрелку.
— Госпожа моя, кто ты, восхитительная, как пери? — спросил он ломающимся мальчишеским голосом.
— Я и есть пери. Меня зовут Юнус, — сказала красавица. — Здравствуй, ханский сын Махмуд! Все мои подруги пери славословят твою красоту. Хочешь отправиться к нам, в государство пери, играть с нами, веселиться с нами?