Помимо дивов, помимо рабов из числа людей, обитали в Городе Тьмы прелестные, обольстительные, вечно юные пери. Они не причиняли зла, их занятием были забавы, игры, увеселения. Если они порою и делали зло, то делали его без умысла, забавляясь. Среди обманной красоты искусственных соловьев и роз, дворцов и садов только они, месяцеликие пери, были истинно прекрасны. Они презирали прожорливых дивов, безмозглых чудовищ, презирали и людей, постоянно воюющих между собой, жадных к золоту, которое для пери было гораздо менее ценным, чем узорная живая тень от листвы на песке, но дивов они сторонились, а к людям их влекло, ибо и люди, в отличие от дивов, всей душой, как и пери, любили забавы, игры, увеселения.
Некоторые пери появились на свет от людей, не от простых людей — от волшебников, властных над дивами и пери. Супругом пери Карии, той самой, что некогда, выйдя из глубипы озера, вручила маслобою Равшану жеребенка Гырата, был волшебник Джамасп. Он был великим звездочетом и составил книгу о судьбах человеческих. Прожив семь столетий, Джамасп исчез. Тщетно искала его пери Карин на дорогах Вселенной. Говорили ей подруги-пери, что некий странник похож на ее пропавшего бесследно мужа, но и странника этого не могла найти Кария. Остались у пери от мужа только дочь, пери Юнус, и книга Джамасп-намэ, книга о судьбах человеческих, и Кария хранила пророческую книгу втайне ото всех. Из этой книги и узнала Кария о судьбе Равшана и его сына Гор-оглы, узнала, что простой караванщик златокузнеца Хасаиа станет отцом великого богатыря, будущей опоры и надежды всех бездомных, всех подневольных, униженных и нищих.
Кария и верила в чудесную силу Джамасп-намэ, в ее вещие страницы, и сомневалась в правоте книги, как сомневалась во всем, что было создано людьми. Может быть, и жеребенка опа вручила маслобою только для того, чтобы сказать самой себе: «Так случилось не по предсказанию книги судеб, а по моему желанию». Было в этой книге и то, что заставляло Карию с горечью думать о будущем дочери, пери Юнус, и мать никогда не говорила дочери о книге провидца, о Джамасп-намэ.
Как и дивы, не все пери были удостоены звания жительниц Города Тьмы. Многие пери жили поблизости от обиталища пустынных и лесных дивов, в богатых дворцах, окруженных садами и цветниками. Среди таких пери были даже царевны, но, обольстительные и прекрасные, они не обладали, как пери из Города Тьмы, даром перевоплощения, не умели они превращаться в дочерей рода человеческого, в горлинок или в других птиц, и поэтому жили они в своих дворцах, никогда не появляясь среди людей, скучая и томясь от безделья. А пери-волшебницы, хотя среди них были и царевны и простые служанки, вынырнув из озера, что синело в глубине красных песков, прилетали в различных обликах к людским жилищам. Им нравилось, этим колдуньям-пери, смеяться над людьми, обманывать, обольщать их и увлекать в свою державу, не задумываясь над тем, что обрекают несчастных на смерть или вечное рабство.
Любила такие забавы и молодая пери Юнус. Это она заманила в царство дивов красивого отрока, царевича Махмуда, сына Рейхана, и мы еще узнаем о том, что с ним стало.
Ее смешили люди, бессмысленно подчиняющиеся равным себе, воюющие из-за золота и драгоценных камней, которые валялись в Городе Тьмы, как сор, — слабые люди, влюбчивые и жалкие, ковыряющие всю жизнь кетменем землю, чтобы потом навеки заснуть в этой самой земле… Но сама не заметила пери Юнус, как постепенно зародилась в ее душе любовь к людям.
Зародилась эта любовь, быть может, в тот день, когда пери Юнус, пролетая над горами, опустилась около хижины чабана. Сам чабан был па пастбище со стадом, а в хижине горел в бреду его больной мальчик. Притаившись за тремя растущими рядом дикими яблонями, увидела пери Юнус, как в хижину вошел знахарь. Он приказал жене чабана, маленькой женщине с постаревшим до срока, изможденным лицом, раздеть больного ребенка догола, и потом стал этот глупый старик, невежественный во врачевании, бормотать над мальчиком свои глупые заклинания. А мать взяла одежду сына и начала нюхать ее, и гладить, и целовать. И, глядя на нее из-за диких яблонь, почувствовала Юнус в сердце непонятную тоску. Больно ей стало оттого, что никогда она не болела, что никогда не страдала из-за нее мать, ибо пери не знают страдания, никогда, как эта худенькая жена чабана, не гладила и не нюхала пери Кария ее одежду. Поняла Юнус, что у смертных, у бедных людей есть то, чего нет у беззаботных, вечно юных, обольстительных пери. И хотя еще не знала она, что то, что есть у людей и чего пет у пери, называется добротой, ей показалось в тот миг, что потускневшая от горя и забот жена чабана красивей ее матери, месяцеликой пери Карии.