— Мне понятна твоя тоска, — медленно произнес Гор-оглы. — Каково было бы мне без Гырата? Конь — крылья человека, и ты, значит, оказался бескрылым. А теперь скажи мне всю свою правду.
— Бот она, моя правда, — открылся Афсар. — Навестил меня мой младший брат, див Гилам-Гуш. Он и сейчас лежит, греется па песке за городом, ждет меня и моего ответа.
— Гилам-Гуш? Ковёр-Ухо? Что за диковинное имя? — спросил Гор-оглы.
— Обыкновенное имя, — сказал Афсар. — Левое ухо у него величиной с ковер, он прикрывается этим ухом, когда спит. Пришел он ко мне с грозным словом от Макатиля, начальника тех трех тысяч дивов с горы Аскар, к которым раньше принадлежал и я. Разгневался Макатиль на то, что перестал я быть дивом, заниматься делами дивов, служить под его началом, и требует, чтобы я вернулся к нему по доброй воле, не то налетит он со своей колдовской дружиной на Чамбиль, похитит меня и предаст смерти.
Тогда хорошая мысль пришла в голову Гор-оглы. Он спросил:
— Кого из вас дивы считают умнее, тебя или Гилам-Гуша?
Афсар расхохотался с такой силой, как будто он снова стал дивом:
— Уж на что дивы безмозглы, а Гилам-Гуш слыл среди нас таким глупцом, каких свет не видывал!
— Тогда пойдем к нему и увидишь, как я избавлю тебя от великой и малой тоски.
Гилам-Гуш лежал и спал па песке за скалой, защищаясь от душного зноя пустыни широким покрывалом из мохнатой шерсти: то было его левое ухо. Афсар потянул его за ухо, и див поднялся, зевая, и сердце замерло бы у нас при виде его пасти. Оказалось, что Афсар едва-едва достигал его поясницы, хотя раньше, когда он был дивом, младший брат был ниже его на десять голов.
— Поздоровайся с Гор-оглы, опорой Чамбиля, — приказал ему старший брат.
— А ты не боишься, что я раздавлю этого человечка? — сонным голосом проговорил Гилам-Гуш.
Тогда Гор-оглы схватил поросшую звериной шерстью исполинскую руку дива и так зажал ее в своей железной руке, что сон мгновенно соскочил с Гилам-Гуша. Див заорал, и вихрь поднялся в пустыне от его крика.
— Теперь ты видишь, что ты слабее меня. Но, может быть, ты умнее меня? — спросил Гор-оглы.
— Разумеется, насколько мое тело больше твоего, человечек, настолько и превосхожу я тебя умом, — с уверенностью сказал Гилам-Гуш.
— Посмотрим. Задам я тебе трудный вопрос, и если ты ответишь на него, то я признаю, что ты умен.
— Задавай, задавай свой вопрос, человечек, — хорохорился Гилам-Гуш, а у самого глаза в испуге заметались.
— Ответь мне, если ты умен: кто кого должен почитать — старший брат младшего или младший — старшего?.
Гилам-Гуш стал напряженно думать.
— Старший — младшего, младший — старшего, — бормотал он.
Пот выступил на его мохнатоволосом лице. Наконец он произнес:
— По-моему, младший брат — это тот, кто родился позднее старшего, неправда ли?
Увидев, что Гор-оглы кивнул головой, Гилам-Гуш обрадовался и добавил:
— Значит, младший брат должен почитать старшего.
— Воистину выходит, что ты не глуп, — сказал Гор-оглы. — Вижу, что не понял я, каков ты, задал слишком легкий вопрос.
— Задавай потруднее, человечек! Гилам-Гуш таков, что ему никакие вопросы не страшны!
— Вот мой второй вопрос: что должен сделать младший брат, если у старшего брата нет того, что есть у каждого, и все поэтому смеются над ним?
Гилам-Гуш наморщил складки низкого лба, долго думал и сказал, обливаясь потом:
— Запутать хочешь ты меня, человечек. Это нечестно. Повтори свой вопрос.
Гор-оглы повторил вопрос. Гилам-Гуш беспомощно взглянул па Афсара, но тот развел руками. После целого часа глубокого раздумья Гилам-Гуш несмело проговорил:
— Видимо, в таком случае должен младший брат помочь старшему.
— Оказывается, ты умен, — удивился Гор-оглы, а див рассмеялся счастливым, довольным смехом. — Но если так, то знай, мудрый Гилам-Гуш, что у каждого чамбильца имеется конь, только у твоего старшего брата Афсара нет коня, ибо ни одно из четвероногих не выдерживает его тяжести. Значит, ты должен сослужить Афсару лошадиную службу, стать его конем, и ты превзойдешь тогда всех чамбильских коней, кроме Гырата, ибо ты не умеешь летать но воздуху.
— Припер ты меня к стенке, Гор-оглы, — вздохнул див. — Стал я жертвой собственного ума. Что ж, это не раз со мной бывало. Так и быть, сделаюсь я конем для братца Афсара, превзойду всех ваших коней!
Согнул Гилам-Гуш свой непомерный стан, закинул слева направо свое ухо так, что оно стало походить на конскую гриву, а Афсар вскочил на дива и погнал его в город. Непривычно было ему спервоначалу сидеть верхом, да еще на родном брате, но разве братом был ему Гилам-Гуш, ему, человеку?