— Не делай меня человечком, — взмолился Ковер-Ухо, — я хочу остаться красивым и умным дивом, я не хочу пахать землю, как братец Афсар! Обещаю тебе, что буду молчать, словно камень в пропасти или рыба в озере!
Всадники спустились на землю, приблизились к Макатилю, и Гор-оглы спросил, как спрашивают у встречных:
— Кто ты, богатырь, скачущий на крылатом слоне? В какую сторону ты держишь путь?
Макатиль поднял могучие веки, посмотрел на всадников: тот, что сидел верхом на диве, показался ему воистину великаном, а другой, на коне, так мал, что и не разберешь, молод ли он, стар ли человечек, только и всего! «Экая козявка, — подумал Макатиль, — меньше моего мизинца, а туда же, вперед лезет, спрашивает, кто я, куда еду. Видно, правильно говорят: «Узбек таков — сам с муху, а кричит на врагов!» И Макатиль рассердился:
— Как ты смеешь мне задавать вопросы, муравей верхом на кузнечике! Да знаешь ли ты, коротыш, что я — грозный Макатиль, глава трех тысяч дивов, обитающих на Аскар-горе, что я решил взглянуть на Гор-оглы, сильнейшего из людей, и убить его? Хватит мне терпеть, как Гор-оглы отнимает у меня лучших дивов! Наверное, спутник твой, великан, оседлавший дива, и есть хваленый Гор-оглы. Поговорю-ка я с ним, а ты отойди, не ползай под ногами, не то еще раздавлю тебя ненароком!
— Что ты, Макатиль, в своем ли ты уме? — удивился будто бы от всего сердца Гор-оглы. — Великан, что сидит на диве, настолько слабее Гор-оглы, насколько ты сильнее меня. Если хочешь знать правду, то и мы враждуем с Гор-оглы, мы тоже пе прочь его убить. Этот сын слепца, наш враг, стоит ныне с большим войском в пустыне. Отправимся втроем, быть может, будет нам удача, справимся с Гор-оглы.
— Ты еще сомневаешься в этом, коротыш? — захохотал Макатиль. — Да я проглочу и Гор-оглы, и всю его рать, и еще для вас двоих останется место в моей глотке!
Хамские копейщики, лучники, меченосцы, стрелки из кремневых ружей осаждали Чамбиль, когда низринулись на них с высоты Гор-оглы, Макатиль и Афсар верхом на диве.
— Где ты, Гор-оглы, выходи! — кричал Макатиль, и люди падали от одного его крика.
Войско обезумело. Да и как ему было не обезуметь? Одно чудовище — на слоне, другое — под великаном, а рядом — человек на крылатом коне. Настала сумятица. Передние давили задних, задние топтали самих себя. Первыми пустились наутек воеводы, за ними — тысяцкие, за ними — простые воины, говоря: «Не оставим в беде наших военачальников!» Все войско в беспорядке побежало в пустыню, к чамбильским горам.
Густоволосый Макатиль преследовал бегущих, взывая:
— Где ты, Гор-оглы? Жалкий трус, почему ты прячешься в гуще войска? Выходи, сразимся!
Что же стало в конце концов с воинством двух владык? По-разному об этом говорят. Одних, сказывают, проглотил Макатиль, другие погибли в раскаленном чреве пустыни, третьи, малая горсточка, достигли заветных гор, а четвертые, самые стойкие, полегли вокруг Чамбиля.
На бранном поле настала неживая тишина, и только знамена слабо трепетали над шатрами ханов. Гор-оглы спешился, вошел в красный шатер, а там, зарывшись носом в атласную подушку, лежал воин, одетый, как хан. Гор-оглы ударил его плетью. Воин вскочил: еще ни разу его высокородное тело не обжигала плеть.
— Я потерпел поражение, но и побежденный хан остается ханом, — промолвил он с достоинством. — Опомнись, перед тобой владыка престола и печати!
— Вот тебе, вот тебе, владыка престола и печати! — И Гор-оглы, так приговаривая, стал избивать хана плетью.
Хан завопил:
— Разве так обращаются с государями, даже побежденными? Разве уже померкло имя хана Шахдара?
Гор-оглы опустил плеть. Незримая острая стрела впилась в его сердце, стрела возмездия, от которой гибнет виновный и от которой больно мстителю. Сын слепца спросил:
— Если ты хан Шахдар, то можешь ли ты припомнить, как ты ослепил маслобоя Равшана?
— Многим я выжигал глаза, — равнодушно ответил Шахдар, — всех разве упомнишь! А теперь не болтай попусту. Видно, и твой господин ополчился на Чамбиль, город голяков, так веди меня, болтливый раб, к своему господину.
— Нет, я не буду болтать попусту, — сказал Гор-оглы, сказал с горечью, ибо подумал о своем отце, которого никогда не видел по вине хана, и с зтой мыслью обнажил меч.
Вынул Шахдар свой меч из дорогих, с золотой рукоятью, ножен. Заблистали два куска железа — один кровавым блеском смерти, другой — светлым сверканием возмездия.
Долго длился поединок в шатре из красной парчи, и меч Гор-оглы, меч возмездия, отсек голову Шахдару. Выкатилась голова из красного шатра, а навстречу ей прикатилась другая: это Афсар, который приволок Рейгана вместе с его синим шатром, обезглавил пленника, увидев, что и Гор-оглы обезглавил Шахдара.