Начал Гор-оглы сокрушаться:
— Полюбился ты мне, Макатиль, по душе мне такие умные, храбрые дивы, как ты, а не могу я тебя развязать, не могу и слона тебе вернуть.
— Что так? — забеспокоился Макатиль.
— Начальник нашего города Сакибульбуль прожорлив, как ни один из дивов. Когда ты пришел в Чамбиль, он обрадовался, приказал тебя живьем зажарить, а мы его напоили, он и свалился от хмеля.
— Экий дурень, — прервал Макатиль, — пить надо в меру. Поучился бы у меня!
— А сейчас проснулся Сакибульбуль, — продолжал Гор-оглы, — хмель с него слетел, требует начальник города: «Либо привезешь мне, Гор-оглы, трех жирных дивов из Города Тьмы, либо съем я и слона, и Макатиля!»
От этих слов сильно струсил Макатиль, чуть не заплакал:
— Где же видано, чтобы хозяева поедали гостей? Непорядок это, Гор-оглы. Как мне быть? Раздобудь, если сумеешь, трех жирных, знатных дивов из подземного царства, не стану тебе мешать, а помочь не в силах. До Города Тьмы, по вашему, человеческому, счету, сто восемьдесят лет езды на коне. Могу я доставить тебя до своих владений, до аскарских гор, пожалуй, и до горы Бельдес доберемся, там сидит див Япрак, а мы с ним друзья. Если уж на то пошло, то и до горы Кохикаф, до княжества красноглазого дива Кызыла, могу я с тобой долететь, а дальше нельзя, дальше крепость сильнейшего из дивов Баймака, он убьет меня, если я без спросу, да еще с людьми, покажусь в его владениях.
— А чему равен путь до горы Кохикаф? — спросил Гор-оглы.
Макатиль стал считать по густоволосым пальцам:
— Отсюда, по человеческому счету, три года пути до горы Аскар, от нее до горы Бельдес — шесть лет, от горы Бельдес до горы Кохикаф — двенадцать лет. Вот и сложи длину этих путей. Мне-то складывать не надо, я-то доберусь туда за шесть дней.
— Что ж, давай заключим договор: я тебя развяжу, доставишь ты меня и Гырата на гору Кохикаф, а когда вернешься в Чамбиль, получишь слона. По рукам, братец Макатиль?
— Руки-то у меня связаны, братец Гор-оглы, а тебя, уж ты мне поверь, съедят дивы красноглазого Кызыла. Кто мне тогда отдаст слона? Слыхал я, говорят узбеки: «Лучше сегодня требуха, чем завтра курдючное сало». Пусть сегодня подтвердит прожорливый Сакибульбуль, что вернет мне крылатого слона!
Пошел Гор-оглы за Сакибульбулем, привел его к Макатилю. Знаток лошадей, наученный Гор-оглы, поклялся, что вернет слона. Посмотрел на пего див и вздохнул:
— Все еще сидит во мне хмель, в глазах всё живое уменьшается, не больше муравья кажется мне Сакибульбуль! Не дашь ли мне еще один бурдюк с вином, величиной хотя бы с кота, чтобы я пришел в себя, чтобы и твой истинный рост я увидел?
— Нельзя, — отказался Гор-оглы. — Захмелеешь, собьешься с дороги, заблудимся в пустыне.
Отвели Макатиля на отдых, к роднику, чтобы смыл он пятна вина с волосатого тела, а Гор-оглы обратился к чамбильцам с такими словами:
— Кувшин разбивается один только раз. Умру так умру, а вернусь так вернусь, победив. Пусть Сакибульбуль будет во время моего отсутствия вашим разумом, ибо он мудр. Пусть Аваз-мясник будет вашей защитой, ибо он храбр. Трудно уберечь жизнь, еще труднее уберечь совесть, но труднее всего уберечь сладостное мечтание. Чамбиль — сладостное мечтание, ставшее явью. Так берегите Чамбиль.
Пока троекратным объятием обнимали Гор-оглы все люди из города равных, старики и дети, и мать его, и дряхлая Каракуз, которая шептала, шамкая: «Вернись в Чамбиль с пери Юнус», пока обнимали Царя-Нищего, — снарядил в дорогу, по старой памяти, знаток лошадей крылатого Гырата. Див Макатиль поднял па свои волосатые, мокрые от умывания плечи и всадника, и коня с переметной сумой, в которой была пища про запас, крикнул: «Кормите получше моего слона!» — и полетел к горе Аскар, а на нем Гор-оглы и Гырат — как ягнята на летящем холме. Царь-Нищий пошел пешком, держа в руке зеленый посох.
Мертва пустыня за городом равных, зной окутал ее, как саван. Летит Маатиль, из-за жары высунув язык, а никак не догонит седоволосого пешехода, чьи следы пропадают в красном песке. Лишь когда, через двое суток, показались аскарские горы, увидел Макатиль путника с посохом и подумал: «Видно, и ему в гору подниматься трудно, вот и замедлил шаги Царь-Нищий!» И див предложил: