— Царевна-лягушка, сир. – Откуда я это взяла, я даже сама не поняла в тот момент, но сказанное обратно не воротишь.
— Ах, вон оно как! – Обрадовано захлопал руками Царь, ехидно посмеиваясь, отчего свита вновь как-то весьма испуганно отошла к стеночке. — Даже тут ты братцев переплюнул, сын. Те бояр да купцовых дочек ко мне приволокли, и только ты, мой сокол ясный, целую Царевну притащил. – Под конец прикрикнул он, и вот вновь, невозможно было в стороне остаться, поэтому я уверенно выдохнула:
— Он очень старался.
— Ох, нравишься ты мне, нравишься! – Указал на меня пальцем Царь, весело рассмеявшись, отчего бояре наконец отмерли и уж было хотели вставить свои пять копеек, да только Ванечка неожиданно усмехнулся.
— Так может сам и женишься?
— Я не против. – Обрадованно воскликнула я, сразу уточнив. — А корона будет? – Кто же от царя целого отказываться будет?
— Будет. Когда царица новая появляется ее драгоценностями одаривают. Корона ее сапфирами да рубинами сиять должна. – У меня от такого аж слюна изо рта потекла. – Мамка, когда они женились, целую диадему заказала да с гранатами изысканными. Выделиться решила.
— Правда?
— Конечно. Это незыблемое правило. А кокошник, его же тоже при желании украсить можно! – Кивнул мне Ванечка, отчего улыбка царская чего-то померкла. – Мы же не бедные. Вот, например, у бати знаешь сколько под…
Как неожиданно царь резво вскочил, нависнув над нами горою:
— Так! Все! Достали оба! Идите с глаз моих, и готовьтесь к свадьбе! Благословляю вас и все такое!
— Но, сир… — Неожиданно фальцетом заблеял один из бояр, устав видимо от цирка этого. – Она же лягушка! – Махнул он в мою сторону, ожидая видимо, что после его слов царь тут же прозреет, но тот только глянул на того, как на идиота, но несчастного спас Ванечка, как-то подозрительно ласково молвив:
— Бать, а твоё благословение… Знаешь, прям слово в слово как у Яги. – Уж не знаю, что так Царя разозлило, да только он аж красным сделался:
— Значит так…
— А на долгую и семейную жизнь да деток побольше благословишь? – Добил его видимо контрольным уж очень весёлый Иван, что аж глаз царский изволил дёрнуться, как снова бояр слово взял:
— Нас засмеют! – И столько отчаянья там было, в этом крике, что батенька женихов наших схватился за голову, сквозь зубы пробормотав:
— Значится так… Пошли оба, и чтобы по утру к свадьбе готовы были! – Благо Ванечка спорить не стал, тут же развернулся и пошёл в сторону выхода, но меня вот все один вопрос беспокоил. – А теперь вы… — Очевидно обернулся он к своей свите, благо мы этого уже не слышали.
— Так а корона все-таки будет? Ну хотя бы кокошник!
Глава 7. Любимые братья
Изба, что выделили мне пред торжеством была типичной без всяких там изысков, но мне как лягушке много и не надо было. Зеркало хорошее, да умывальник, где ополоснуться можно было уже неплохим-таким оазисом для меня в нынешней ипостаси.
Сейчас же я была занята совсем иным занятием:
— Довольна? – Весело уточнил Ванечка своим обычным голосом, решённым там всяких царских ноток в баритоне, и даже его плечи расслабились. Это снова был мой Царевич, говорить с которым можно было обо всем и ничем одновременно.
— Как лягушка в кокошнике! – Довольно квакнула я, рассматривая свой новый головной убор. Кокошник был микроскопическим, как будто был сделан на искусную куклу, да только настоящие гранаты сияли в нем не детским блеском.
— Тебе идёт. – Заржал мой суженный-ряженный, покачав головою. Говорить ему насколько я благодарна за внимание, ведь это был его царский указ или блажь, как глянь, изготовить этот кокошник, я не стала. А то ещё зазнается, поэтому я лишь благосклонно выдохнула:
— Я знаю, что мне идёт.
— Ещё меня самовлюблённым называют… — Под нос хмыкнул он, удобно устроившись на кровати моей, дабы обзор на меня был хороший да так и буравил взглядом своим, как будто за весь день ещё не насмотрелся.
— Как я выгляжу? – Все же повернулась я к нему, ещё и фату поверх зачем-то нацепив: — Дай угадаю, как лягушка в кокошнике? – От своей же глупости тошно стало, но до того вечер приятным был да Ванька под боком таким домашним казался, что глупые слова сами из рта рвались.
— Ты прекрасна, и одновременно, как всегда, нечто! – Таких комплиментов мне ещё не делали, впрочем, от его слов, что были сказаны до того откровенно, даже лапки потеплели, но я тут же постаралась перевести все в шутку:
— Но-но, Царевич.
— Что уже и после свадьбы нельзя? – Тут же подхватил он, подняв ехидно царскую бровь. Но неожиданно тон его сменился на серьёзный: — Так сколько говоришь длится лягушечий век?