Часть вторая.
1. Лес был темен, потому что стояла ночь. Опасаясь погони, я прошел километров пять по ручью, перебрался через железную дорогу и вконец, измотавшись и подвернув потому ногу, забылся поутру во всполохе иван-чая. И опять был сон. Я, в руке лук, стою на Куличках, вокруг - папаня с верными стрельцами, царица Шемахинская, весь, короче царский двор. Папаня кричит: - Огонь. Я стреляю. Бегу во весь дух вслед за стрелой. Вот и болото. Смотрю из-под руки - и вижу на той самой кочке Вику. Не зеленую, не в шкурке, а во вдовьем сереньком платье. Седую, морщинистую, уставшую от в прах неудавшейся жизни... Я к ней шагнул, но тут брат Петя за плечо торопливо потряс: - Вставай, Ваня, просыпайся! Погоня за нами! Открыв глаза, я увидел не брата, но огромного волка. Он стоял надо мной, широко расставив передние лапы, и нос его едва не касался моего лица. Стоял и чревовещал: - Слыышиишь, Ааня, авай, пооня. Со страху и некоторого смятения, я хотел по народному обычаю сунуть поглубже ему руку в рот, чтоб, значит, надежно укротить за язык, но он ловко увернулся. Отойдя затем в сторону, волчара уселся и сказал, открыв пасть, но не двигая ни челюстями, ни языком: - Мээняя зооут Сеый. Я Виикин. Это было так смешно, что я сумел взять себя в руки и изобразил на лице нечто подобное улыбке: - Викинг? Варяг, что ли? Так мы их вроде прошлым летом на три года вперед разбили? - Нее... Я Викин, - ответил серый волк. - Викин? - подался я к нему. - Ты волк Вики?! Волк не стал понапрасну чревовещать, он просто кивнул. Жест это привлек мое внимание к его ушам. Они смотрели не в стороны, а друг на друга, и потому казались не органами слуха, но частью волшебного головного убора. - Что это у тебя с ушами? - раскрыл я рот. - Поотоом... Саись, поеаали! - пробасил он и кивком указал себе на спину. - Слушай, а я не сплю? - потряс я головой. - Это же маразм на волке ездить - ведь двадцать первый век на дворе. - Потом маазм, теперь саись! Тут послышался многоголосый лай - папиным овчаркам бежать до цели, то есть до моих окороков, хрящиков и прочих потрохов оставалась минут десять, не больше. Конечно, не все бы они в меня вцепились, но парочка-тройка самых злющих - их папаня на бандеровцев тренировал, - меня бы, да что меня - нас с волком бы не пощадила. Я осторожно взгромоздился на Серого, - тот чуть осел от перегруза, - и, взглянув на себя со стороны и покачав недоверчиво головой, ударил пятками в поджарые волчьи бока. Вы скакали когда-нибудь на резвом волке через темный лес, колючие малинники, тинистые ручьи и болотины? Тогда мне нечего вам рассказать.