горошек. А военнуу тайну всегда в последнуу очеред, как вещ второстепеннуу. - Но меня что-то не тянет рассказать тебе о беленьких штанишках в голубой горошек. - Да я дефектывная получылас. Ген не туда вставылы, другой не там вынулы... Вот и говору, выдыш как... А по-англыйскы еще хуже - все ржут от удовольствия... Скорбно помолчав, бедная змеюка повторила вопрос. Я рассказал все, что знал о Вике. - Надо теба отсюда выводыт, - покивала гадина. - А не то Гаврыыл Грыгоревыч точно из теба земноводного Фантомаса сделает. - Земноводного Фантомаса?! Из меня!? - ужаснулся я. - Да, из теба. Неделу назад руководство дало добро на возобновленые ысследованый по этой теме... - Давай тогда срочно выбираться... Хотя разве можно отсюда выбраться? четыре периметра, он говорил... - Выберемса. Мы уже все продумалы. Только ты не пугайса, еслы что-ныбуд необычное увыдыш... - Да меня после серого волка и зеленой супруги уже ничем не удивишь. - В этом ты ошыбаешса. Змеюка минуту заискивающе смотрела мне в глаза. Я обрадовался, поняв, что она хочет меня о чем-то попросить. Если она рассчитывает на мою помощь в будущем, значит, не сомневается, что таковое у меня будет. - Ты хочешь мне что-то сказать? - Да... - Ну, говори, мы ведь принцы, мы слово держим. - Ну в общем, еслы у нас все выгорыт, возьмеш мена, Вана с собой? А то мена, похоже, спысываут на довольство Орлу Кешке, он сейчас у консылыума в болшой фаворе, ы одных змей потому на обед требует. - Нет вопросов. Если все выгорит, будешь в моем дворце жить... - Ты не понал, Вана. Ылы я чего не договорыла... - Чего недоговорила? - Ну, я дефектывнаа, потому что в мена еще ген королевской кобры вставылы, а она пать с половыной метров... - Ну, пять с половиной метров это немного. - Но генетык Ылья говорыт, так как я метыс, то должен крупнее получытса. - А насчет крыльев он тебе ничего не говорил? - Нет, хота я знау, чесалыс у него рукы, вставить в мой ДНК еще и ген летучей мышы, но Ученый совет не утвердыл. - Понимаю. Ученый совет сначала рекомендовал вставить в твой ДНК ген огнемета... - Не врема шутыт, Вана, сейчас Гаврыыл Грыгоревич прыдет с санытарами аналызы у теба брат. Так не бросыш меня на корм Орлу Кешке? - Нет. Мы с Викой тебя к себе возьмем и будем любить за службу, как родного. - Ну тогда стучы в двер, зовы Гаврылу, а мы все устроым... 7. Ну, я и позвал Гаврилу, после того как «секретно-военнаа, для боевых действый в тылу протывныка ызобретеннаа» змеюка под кровать уползла. Минут пятнадцать кулаками по двери колотил и горло драл совсем по-киношному. Когда генерал явился с охранником, оба злые, с дубинками раздосадованными в руках, змеюка их укусила, молнией ударив из своего укрытия. Сначала Гаврылу в лодыжку хватко цапнула, потом охранника в испуганно поднятую руку. Они и не сопротивлялись, понятно, знали, что против лома ползучего нет приема. Когда яд подействовал, улеглись рядышком на полу, и стали друг дружке рассказывать, что папеньки их с маменьками в темноте кромешной делали, сказку деткам своим на ночь рассказав, а также с соседками, когда маменьки по галантерейным магазинам с полными сумками бегали. Ну и про девчачьи трусишки в горошек, и про детский грех в зрелом возрасте. Послушали мы их, послушали, да и в коридор друг за дружкой двинулись. А там, в конце самом - охранник лежит, рядом со своим дежурным столом и красным телефоном. Весь в крови, потому как по его голове петух Кока клювом кривым кокал, петух с мозгами, обработанными мозговыми стволовыми клеточками Бельмесова Константина Макаровича, институтского сантехника, а также талантливого и самобытного матершинника. В том, что последний был талантливым и самобытным матершинником, я убедился, послушав с открытым ртом перемежаемые ударами сочные высказывания Коки, не буду уж их тут приводить, если интересно, посмотрите в Интернете на сайте «Cock Koka’s perls» (Перлы петуха Коки). Пока я петуха слушал, головой изумленно качая, змея военная к бедняге-охраннику подползла неторопливо и ключи из кармана его вытащила каким-то очень уж ловким мошенническим движением. Я их взял, дверь наружу открыл и на жалостный скулеж пошел, раздававшийся за углом открывшегося моим глазам коридора. В его конце тоже стол стоял с красным телефоном, и под ним тоже лежал горилльей комплекции охранник с выпученными глазами, красными от глубоко переживаемого телесного горя. Его положение было много хуже первого, ибо в оборот служивого брали две среднего размера анаконды - от головы до хвоста метров по пять, ну, может меньше, а что с того? Одна сосредоточенно заглатывала левую ногу жертвы, другая - правую. Я замер от неожиданного потрясения, в голове мысль туда-сюда занервничала: - А что они потом делать будут? Потом, когда ноги заглотают? По то самое место, из которого они растут? Разорвут на две части? Или, сытые, успокоятся до конца текущего пищеварительного акта? Досмотреть эту ужасающую сцену мне не дал монитор наблюдения, висевший над столом - на нем слова бегущие появились: - «Ваня, кончай лупоглазить понапрасну, не в цирке ведь семечки с безделья лузгаешь, беги, давай, дальше. У тебя пятнадцать минут всего на три оставшиеся периметра». Пока я эти слова осознавал, змеюка дружественная за ключами сползала, и мы дальше двинулись, предвкушая после всего победное воплощение фривольных своих намеренностей. По дороге к третьему периметру я спросил пресмыкающегося своего напарника: - Послушай, а как они сюда попали? - Кока с этими червяками? - посмотрел на меня змей (я уж перестану в точности передавать особенности его речи, надоело слова курочить. Черт, надо же, все в этом чудном институте есть, все кроме логопеда. А что эта «секретно-военнаа, для боевых действый в тылу протывныка ызобретеннаа» змея в этом тылу без логопеда? - Ну да, Кока с удавами. - Их для тебя привели... - глянул змей пристально. - Не понял? - Ну, по замыслу генерала Коку с этими глистами к тебе должны были подпустить, когда заснешь, а они из нашей институтской подпольной ячейки. - Понятно, - скривился я от воображения, явившего мне картинку «Иван царевич, предвкушаемый анакондами». - Что, представил ноги свои в желудках этих аскарид? - расшифровала змеюка мою гримасу. - Слушай, а что ты этих почтенных удавов так неуважительно называешь? - Да комплекс у меня, Ваня, я же говорил... Они вон какие громадно-упитанные, да и по-русски у них да по родному португальскому одни круглые пятерки. - Ты это зря комплексуешь, по мне ты парень хоть куда... Тут мы подошли к третьему периметру, то есть к третьей двери и третьему дежурному столу с красным телефоном. Под ним лежал не охранник, но одна его штатная форма со всей полагающейся амуницией в виде портупеи и прочих ремней и кобур различного назначения. - Е-мое! - воскликнул змей, это увидев. - Конец нам теперь, в консервы кошачьи переработают! - Как это в консервы?! - всполошился я. - Не хочу в консервы, особенно кошачьи. - Да не тебя переработают, нас. Гаврила Григорьевич давно списки на друзей Ядвиги составил. И утечку информации потом допустил, типа, что если еще хоть раз экспериментально-трудовую дисциплину нарушите, то все, вместо 13-ой лаборатории колбасно-консервенный цех открою имени Аугусто Пиночета. - Пугал он вас, точно. Вы же достояние оборонной промышленности, кто вас тронет? - Ну, может выборочно, каждого десятого, а кому это надо? - Это точно. А что это вы за Ядвигу горой? - Так она у нас секретарь. - Какой такой секретарь? - Животноосвободительной подпольной ячейки. - Ну-ну. Типа «Молодой гвардии» что ли? - Примерно. Но мы против не немецко-фашистского порабощения, но человеческого. - Понятно. А охранник куда делся? Почему одна одежда от него осталась? - Никуда он не делся. Съели его микромуравьи. - Как это съели? - Да так, как на роду было написано. Хрум-хрум-хрум. Их уже давно изобрели. И использовали уже несколько раз. Последний раз один их выводок сенатора одного импортного из обихода вывел. Высыпал наш агент чемодан этих муравьев перед его дверью, и все, до сих беднягу ищут. - А сейчас эти муравьи где? - опасливо посмотрел я себе под ноги. - Так они одноразовые. Съедят клиента, и все, распадаются на углекислый газ и воду. Пол вокруг одежды охранника действительно был влажным, как от росы. Мне стало не по себе. Из-за меня, Вани, уже третьего человека в расход пустили... - Да не бери ты в голову! - расшифровал змей выраженье моих глаз. - Это ж не люди были. - А кто? - Первый вообще уголовник-зоофил - потому к нам и устроился в корыстных целях, второго из гориллы пропащей в прошлом году сделали, а третий, хоть и человеком был, но твою Ядвигу приставаниями донимал, будь здоров... Ладно, пора, разболтались здесь. Последнюю фразу змей сказал, когда на мониторе побежала строка: - «Ваня! Доболтаешься, в 33-ий блок попадешь и ягненочком станешь». На четвертом периметре - проходной во внешнюю зону - вообще ничего и никого не было. Только ключи одиноко лежали под столом. - Блин, эти уже и одеждой не брезгуют! - качнул головой змей и ловко подбросил последней ключи в воздух. Я поймал их, мы миновали четвертый периметр в виде бетонной стены, и перед глазами моими предстала речка... Речка, в которой обитала моя Вика, кувшинки желтые, - на них она смотрела, - ряску изумрудную, противоположный свободный берег с березками. Когда я смотрел на эту красоту, на меня бросилась черная ирландская овчарка размером с хорошего теленка.