6.
После того, как трактор за Настенькой съездил (телега-то под ней сломалась), обвенчал нас скопом поп наш Аввакум, потом праздновать стали. Ну, пьянка была! Папаня раскрутился на всю катушку, даже к полуночи Баскова на вертолете заказал, любит он его очень. Басков приехал, правда, невзаправдашний, но этого никто из политесу не распознал, тем более пел он немного лучше оригинала, хоть нос набок и зуб золотой. Плохо, что фильма домашнего не снимали - точно бы на «Оскара» потянул. Если бы догадались, то народ российский увидел бы, как Настенька, Петрова жена, тысячу пятьсот пельменей уговорила под флягу всего сметаны - это ведь точно на Гиннес тянет без всяких разговоров и обследования. Папаня на это радовался, ладошками за каждую сотню хлопал - любит он пельмени отечественные и людей, которые их обожают. А вот княгиня Простоквасина, цесаревна, мало ела и на нас со скрытым неудовольствием смотрела, будто кровь у нее голубее. Но это она зря, лучше бы ела, как люди, тогда бы французского шампанского не перепила и не упала с балкончика прямо в клумбу с георгинами. А как папаня веселился! Как расщедрился! Приз даже учредил, за первого внука, в миллион баксов приз. Правда, калмычка Шемахинская через это мне настроение здорово испортила, сказав, что лягушки быстро родят, и богатство мне обеспечено по определению. Но я недолго тосковал, потому что Петя после женитьбы стал выигрывать у мобильника, и тем внушил надежду, что и у меня дела пойдут, как хочется. К утру отец перепил маленько и с того простыней потребовал, и нас с невестами по спальням развели. Я медлил по понятным причинам и потому простыни из-под Настеньки и княгини Простоквасиной видел и даже нюхал, чтобы убедиться, что не кровь на них девичья, а самое настоящее французское «Бордо», правда, молдавского урожая. Но папане это было по барабану, ему лишь бы по протоколу, а чем эти протоколы писаны, ему без разницы. После Настенькиной простыни Петю вынесли на носилках. Лекарь наш его исследовал и сказал, что всего пять ребер у него сломано плюс незначительный вывих таза, и что после свадьбы заживет, если рецидивов не будет, то есть половых сношений в позиции «партнерша сверху». Услышав это, папаня Настеньку в сторону отозвал и убедительно ей запретил на мужа ложиться и вообще спать у стенки, чтобы ночью, в сортир спеша, не раздавить нечаянно. На это Настенька расплакалась и простодушно проболталась, что, когда мужчина сверху, шансов до закромов ее добраться у него никаких нет, если, конечно, он не уникум по части сантиметров и твердости достоинства, что не имеет место быть. Папаша покривился на такую подкупающую простоту и приказал свадьбу по стечению обстоятельств до утра прекратить. Потом ко мне подошел и спросил, что это я тут делаю. - Да вот посоветоваться хотел, какое вино на простыню лить, чтобы по натуре вышло, - ответил я. Шемахинская царица на вопрос мой прыснула, к столу бросилась, взяла бутылку зеленого «Шартреза» и в руки мне сунула со словами едкими: - Вот это подойдет, самое то! Ну, я беру бутылку и в спальню свою. По пути оглядываюсь - следом невеста на полусогнутых скачет. Я чуть не расплакался, а папаня кричит, ехидно так: - К завтрему утру пусть блинов человеческих напечет! - Посмотрим, кака невестка лучше с ними управляется.