- Так в чем же дело, сынок? - заулыбалась мать. - Ведь дело-то за малым, мы с отцом, думаешь, не видим, как вы ластитесь друг к другу, как воркуете белыми голубями... У вас уж, поди, все решено, так чего же вы тянете?
- Да не тянем мы, мам. Только уж скоро больно...
- Чего там скоро! - будто обвал в горах, громыхнул отцов голос у Максима над ухом. - Я твоей матери предложение в первый же день сделал, к твоему сведению!
- Ну, взяли в осаду, - засмеялся Максим.
- А чего тянуть, если чувствуешь непреодолимое влечение к женщине? - продолжал отец. - Ждать, пока другой сделает такое же предложение? Нечего ждать, объясняйся сразу же и самым решительным образом!
- Да в общем-то... мы уже объяснились.
- Как! - оторопел Степан Иванович. - И давно?
- Давно. В день первой встречи.
- Вот это сын! - радостно воскликнул Степан Иванович. - Весь в отца! Я поступал так же - с ходу брал неприятельскую крепость, а не осаждал ее неделями. Вот когда Карл Великий повел войско на Каркассон...
- Ой, пап, я прошу тебя, только избавь меня от твоих каменных веков, я мигом ложусь спать, завтра рано вставать.
- Хорошо, тогда я расскажу об этом Марине. Если это вызовет в ней интерес, я поведаю ей о том, как Александр Македонский, идя в поход через Персидский залив, усадил свое войско на слонов!
- Папа! Ты хочешь, чтобы она никогда больше не появилась у нас?
- Она что, не любит о войне? А про любовь? Про это все женщины любят. Я расскажу ей историю бедной пастушки из Авиньона, в которую был страстно влюблен Филипп Шестой, - первый Валуа, - а потом она услышит повесть о Прекрасной Коризанде, возлюбленной короля Генриха Четвертого - первого Бурбона!
Максим печально вздохнул и покачал головой:
- Боюсь, что ее терпение на этом и лопнет, и она попросту заткнет уши.
- Ничуть не бывало! Она окажется умнее тебя. А когда она станет привыкать, я расскажу ей про императорское семейство Габсбургов, про пороховой заговор папистов против Карла Стюарта, и про то, как Иннокентий Третий дал благословение французским рыцарям на крестовый поход против альбигойцев!.. Ну вот, им смешно. А мне нет, черт возьми! Должен же я кому-нибудь рассказать, сколько можно носить это в себе! Клянусь рясой Кальвина!
-------
Когда Марина пришла в третий раз, обрадованные родители не знали, куда ее усадить, чем потчевать, что сказать. Она все еще робела, хотя уже называла каждого по имени-отчеству, и вся зарделась, когда Максим неожиданно, среди воцарившегося за столом молчания, сказал:
- Мы тут подумали и решили, что Маринка не пойдет сегодня домой ночевать. Ее отец пьян в дым, и она собрала кое-что из своих вещей...
- Ну и хорошо, дочка, и нечего ходить, - махнула рукой Мария Павловна. - Переночуешь у нас... а то и поживи.
- Глядишь - и нам веселее будет, - прогудел Степан Иванович, - да и за Максимом с женской стороны догляд... а то совсем от рук отбился.
- И еще я хотел сказать... - словно вдруг вспомнил Максим, - то есть, мы хотели сказать... - он посмотрел на Маринку, она на него, - что мы решили пожениться. На днях идем в ЗАГС подавать заявление.
Мария Павловна всхлипнула, опустила голову, поднесла платок к глазам. Все взгляды устремились на нее. Чувствуя это, она с умилением посмотрела на нареченных, не знавших, куда себя деть от смущения. Тишину нарушил (будто лед треснул на реке, аж сердца вздрогнули) Степан Иванович с завершающей улыбкой:
- А что? И правильно! Молодцы! Совет да любовь!
И Марина, по настоятельной просьбе всех троих, стала жить у них, не дожидаясь дня свадьбы.
---------
И вот в один из таких дней, утром, Марина проснулась, потянулась к Максиму, нежно поцеловала его и вдруг услышала:
- Знаешь, я чувствую в себе необыкновенный прилив сил!
- Я тоже, - прошептала она, прижимаясь к нему.
- Я не об этом, - рассмеялся он. - Творческих сил, понимаешь? Я хочу писать! Мне с тобой так хорошо, ты у меня такая славная, что тянет вскочить с постели, взять перо и сочинить оду в твою честь! Или написать роман и посвятить его тебе. Ты зарядила меня бешеной энергией! Хочется сидеть за столом, видеть твою чарующую улыбку, слышать ласковый голос, вдыхать дивный аромат твоих волос и писать, писать, писать, черт меня возьми!
С этими словами он выпрыгнул из-под одеяла, раздвинул шторы, раскрыл окно и, усаживаясь за стол, ликующе сообщил:
- Я начинаю писать роман! Знаешь, замысел зрел давно, но все не хватало каких-то деталей, не поддавалась фабула, не выстраивалась логическая цепочка персонажей... И с четверть часа тому, когда ты потянулась ко мне во сне, меня вдруг осенило! Нет, честное слово, я настолько был очарован тобой, спящей, и столь дивно при этом твои волосы разметались по подушке, что это дало мне мощный импульс, чудовищной силы электрический заряд! Словно вспышка молнии озарила все вокруг! Словно взрыв во мне произошел, Маринка!
Смеясь, она продекламировала с подушки:
"Сейчас взорвусь, как триста тонн тротила,
Во мне заряд не творческого зла..."
Он подбежал к ней, поцеловал и закончил куплет:
" Меня тут муза недавно посетила,
Посетила, так немного посидела... и не ушла".