Выхватила в гневе девица из-за пазухи яблочко наливное, да как кинет оное в Царевича изумленного. Воззрилась красавица на грудь Иванову, куда яблочко ударилось, очи ясные закатила, да осела б на пол, кабы не подоспей подхватить оную Бессмертный. Отнес он бедняжку ко трону своему да усадил бережно. Опосля в торопях достал платочек черный из кармашка, да принялся им обмахивать бледную, что смерть девицу.
- Ой! - только и смог произнести Царевич озадаченный.
А яблочко-то наливное упало да по полу покатилось. Тут вылетела лягуха из-за колонны широкой, вмиг подхватила фрукт спелый да немедля к ногам Царевича приволокла.
- Как же так? - пробурчал молодец оторопевший. Кидая Иван взор свой от девицы к бородавчатой. - Что ж это деется? Ничего не разумею... Ничего...
- Что ты с моей н-невьестой сделал, н-негодяй! - выговорил Кощей Бессмертный, заикаясь от волнения. - Василисушка, краса моя ньенаглядная, открой глазки! Очнись, косточка моя беленькая!
- Какая такая невеста?
- Да, невьеста! У нас завтра свадьба к твоему сведению! Прильетел олух, дубинкой своей размахался.
- Я тебе сейчас покажу олуха! Это ты мне голову морочишь!
- Так не моими вьедь стараниями Василиса в обморок пала? Дурак!
- Сам дохляк костлявый!
Тут супротивники чуть было не принялись бока мять да браниться залихватски, кабы не очнись тем временем Василиса Премудрая. Лихо локтями они один другого отпихнули да кинулись к девице. А вслед за ними и лягуха зашлепала, - оживлась бородавчатая от крика всеобщего. Открыла глаза Василиса, воззрилась на троицу нелепую. Протянула красавица ручку свою белую да перстом холеным на богатырскую Иванову грудь указала:
- Кощеюшка, ты видел это?
Лишь только Кощей узрел золотую иголочку в поле кафтана Царевечева, так заколотила его худобное тело дрожь мелкая.
- Отткудова у тьебя иголка эта? - еле вымолвил Бессмертный.
- Да так, нашел по дороге, - отмахнулся Царевич. - Нечаво мне зубы-то заговаривать! Ежели ты Василиса, то ктой тогда это? - вопросил молодец настырный да указал на лягуху суетливую.
Скривилась девица кисло, умостилась на троне удобнее, да и призналась, нехотя:
- Кобель это мой дворовый, кой терем мой сторожил. Гухой звать, - махнула красавица на бородавчатую рукавом шитым, прошептала слова чудные. Тут 'П-ш-ш-ш', кожа зеленая с той так и опала. Сидит уместо лягухи пес лохматый, хвостом виляет, признал хозяйку свою Премудрую да ластиться принялся.
- Не суди меня строго, Иван Царевич. Замуж я больно идти за тебя не хотела, так как сердце свое девичье давным-давно Кощеюшке желанному отдала. А ты ж молодец упрямый, чуяла, так запросто б не отвязался. Вот, и придумала хитрость малую, - тут Премудрая запнулась коротко. - Авось и большую. Но что мне делать-то было? А?
Понял все Иван, а где не понял, там догадался, тяжелее прежнего на душеньке его стало. Чернее тучи тоска в глазах синих показалася. Опустил он русую голову на грудь богатырскую.
- Эх, дурень я простодырый. Иван-дурак - верно народ кличит.
В сердцах бросил Иван меч к ногам Кощеевым да пошел вон из зала ненавистного. Да не успел он три шага сделать, как рыбкой скользнула Василиса с трона белого да забежала наперед к Царевичу.
- Прости меня, Ваня, коли сумеешь. Видит Бог, не желала я зла тебе. Чего хочешь, проси, ничего не пожалею! Да только отдай мне вещицу диковинную, что заколота во полу кафтана твоего! - воскликнула девица с мольбой в голосе.
- Забирай, - молвил Иван и протянул девице иглу золотую. - Ни к чему мне она теперь. Прими от меня подарком свадебным. Желаю вам счастья.
- Постой, Иван, - окликнула его Премудрая. - Раз не желаешь ничего, возьми хотя бы то, что судьбою к тебе стремилося.
Улыбнулась Василиса, подняла с пола яблочко красное и вложила оное в ладони богатырские.
Поднялся Иван по лесенке знакомой на площадку башенную, туда, где ступу деревянную оставил. Забрался молодец в мухонизм летучий да только взлетать вознамерился. Вдруг из башни пес со всей скоростухи вымахнул да с разбегу 'прыг' к нему в ступу ведьмовскую. Обрадовался Царевич. Как не странно, привязался он к этой животинке неугомонной. Обнял молодец пса крепко за шею мохнатую, потрепал по холке мягкой.
- Ладно, Гуха. Делать нам боле здесь нечаво. Летим-ка домой. Пускай потешается люд над нами. Хоть ты меня не покинула, хм, то бишь покинул. Извини, дружок, что долго тебя за бабу принимал. Не по-мужски это. Сам разумею.
Взвилась ступа ввысь под облака пушистые. Ветерок попутный подхватил ее да понес в сторонку родимую.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вернулся Иван Царевич в края родные, приземлился пред избушкой на курьих ножках на поляну зеленую. Смотрит. Изба в гнезде сидит, а подле оной дюжина избенок малых носится. Малышня на крышу к ей забирается, опосля оттуда, маша ставенками, долу прыгает. Гвалт стоит такой, что до ведьмы-то и не докричишься. Да толь Яга сама почуяла долгожданных путничков да в окошко выглянула. Охнула, выбежала встречать со всех ног, от радости руки заламывая. Обняла ведьма Ивана руками сухонькими, сглотнула старая слезу счастливую да призналась, что уж не чаяла живым увидеть добра молодца.