Погладила ведьма молодца по плечу крутому, да и уняла его печаль:
- Не кхучинься, красавец, слушай лучше тхетье задание для женушки твоей. Авось выгорит дельце наше обоюдное...
Созвал царь сынов своих в третий раз, да и говорит:
- Хочу я сынки справить пир на весь мир. А жены ваши пусть придумают, как поразвлечь гостей дорогих. Поглядим, которая сношенька им боле угодить сумеет.
Пришел Иван Царевич к себе во светлицу. Лягуха по полу веретено катает, тешится.
- Слыхала, Василисушка?
- Ква! - ответила лягуха. Веретенце изо рта ее выпало, да покатилось. Та следом за ним вдогонку бросилась.
- Батюшка собирает пир на весь мир, и мы должны там быть, с гостями говорить. А снохам выпала честь гостей добрых развлекать. Не посрамишь, Василисушка?
- Ква! - молвила зеленая и положила веретено у ног Ивановых.
- Эх, утро вечера мудренее ли? Какая разница? Утро ли, вечер ли? Толку все равно никакого, - буркнул Иван и отправился спать.
Лежит, глаза щурит, за лягухой наблюдает. А та умаялась веретено катать, залезла к нему на одеяло пуховое и захрапела. Вот тебе и жена. Так и не уснул Иван в ту ночь.
Собрались гости званные на пир великий в дворцовой зале. Золотой лепкой стены украшены, росписью дивной своды расписаны. Сидят гости на лавках длинных за столами дубовыми. На бранных скатертях блюд с яствами видимо-невидимо. Гости вина хмельные по чаркам льют, да беседы чинные ведут. Посередь зала родник искусный изливается в чан белокаменный, с прошлого году зодчим заморским выстроенный. "Фонтаном" зовется. Дивятся гости на невидаль такую. Все собрались, вот только не видно лягухи, Василисы заколдованной. Озирается Иван по сторонам, в поисках женушки. Как вдруг раздался грохот, да звон с улицы.
- Что это? - меж рядов людских шепоток слышится.
Вбежал конюх царский и прямиком к Ивану в ноги бросился.
- Царевич Иван, там ваша лягушонка в коробчонке скачет!
Бросился со всех ног Царевич во двор и видит. Лягуха его, видать, к будке собачьей примерилась,- в дыру головой пролезла, а вылезти назад мочи нет. Застряла, голубушка, горе луковое. Прыгает с будкой на голове, цепью громыхает. Дворню всю пораспужала. Схватил ее Иван за лапы с одной стороны, а с другой конюх за будку потянул. Тянут потянут, вытянуть не могут. Взялись еще раз, да и вытянули. Вздохнул Иван, подхватил жену на руки да понес в залу, на пир. Там, тем временем, царевы старшие снохи танцевать пошли. Гости в довольствии хлопают, ладоней не жалеют. А снохи, знай себе, кренделя каблучками выводят.
Взмахнула рукавами дворянская дочь, сорвалась с рук ее рыбка золотая, мелькнула плавниками, и в фонтан нырнула.
- А-ах! - выдохнули гости.
Взмахнула руками купеческая дочь, взвился в воздух лебедь белый, крылами своими машет, облетел зал пиршественный, да и приземлился в запрудину фонтанную.
- А-ах!! - еще более дивится люд.
И тут лягуха оживилась вся, встрепенулась, подалась вперед. Иван дыхание затаил. Неужто подействовало! Сейчас жена кожу сбросит, девицей обернется, да пойдет танцевать на зависть всем. Да не тут-то было. Лягуха, конечно, пошла, а скорей поскакала, только не кожу снимать, а к фонтану искусному. Гости рты так и разинули. Изготовилась бородавчатая, да как прыгнет, - схватила лебедя за хвост, урчит, мутузит птицу несчастную из стороны в сторону. Чуть на дно не утащила, да вырвался лебедь. Но мало было лягухе, лебедь ушел, так она рыбку золотую редкую вмиг выловила, немедля проглотила, да хвост выплюнула.
После такого случая на пиру, осерчал Царь-батюшка, возопил, ножками затопал:
- Усё, Иван! Ты мой любимый младшой сын, но терпение мое лопнуло! Бери свою лягуху и неси ее ко всем чертям в болото, дабы я больше ее здесь не видывал! Ясно тебе?
Делать было нечего, взял Иван Царевич суму свою дорожную, посадил в нее лягуху притихшую, и отправился к Яге за советом.
Вышел Иван Царевич по тропинке лесной на поляну и видит. Избушка деловито хворосту под себя гребет, верно гнездо мостить намерилась. Кудахчет, ставнями хлопает. А на захудалой дверце замок железный весит, ржой изъеденный.
- Избушка, избушка, а где хозяйка твоя? Скоро ли воротится? - спросил он развалюху. Та даже дымовой трубой не повела, не то, что откликнулась.
Присел Иван на траву-мураву да лягуху с мешковины выпустил. Та молчаливая под бок к нему юркнула. Вздохнул тяжко Царевич. Следом за молодцом и лягуха вздохнула.
- Что же мне делать с тобой теперича? Может, хватит притворяться. А, Василисушка? Обернись в девицу, заживем счастливо. Ну?