Лягуха лишь тихо проскулила в ответ.
- Эх, угораздило же меня вляпаться в это дело.
Тут послышался свист. У-у-у! Из-за облаков деревянная ступа появилася. А в ступе той Яга летела да воинственно метлой потрясала. Глаза пучком. Лохмы рыжие торчком. Не знаючи, да со стороны простой человече недоброе бы заподозрил. Да бежал с перепугу без оглядки. Но только Царевичу знамо было, сколь силушки да усердия требует посадка сего летучего мухонизма. Да не по слухам ложным, а на собственном опыту. Давала Яга покататься ему на знатной штуковине. Посему не дивился Иван явлению этакому. А дождался молодец, покамест ступа плюхнется оземь, и скоренько навстречу припустил. Прячась за спину Иванову, следом лягуха зашлепала.
Не сдержался молодец, кинулся Яге на шею, повис на старушке хилой и разрыдался. Поведал старой о своих горестях.
- Ну-ну, не плач, не плач, Ванюша, - зашептала Яга молодцу. - Будет тебе.
Затем как хлопнет себя по лбу:
- Эк, я балда! Что ж раньше-то не догадалась! Видать не сама себя Василиса в лягуху оборотила, подсобил кой-хто. Чую я, без Кощея здесь не осветилось. Он, проказник, пакость устроил! Опять за стахое принялся! Ты не горюй, Цахевич. Чего-нибудь придумаем. А поколь идем, я тебе чайку мятного налью. Токма спехва поклажу в избу снесу. Была я, Ваня, на ярмахке ведьмовской...
Воспрянул духом Иван, и по добросердечию своему да по совести, решил подсобить старушке немощной.
- Не надорвись только, Ваня, - проворковала Яга.
- Обижаешь, бабуля!
- Ну, будь по-твоему, - согласилась бабка. И с проворством завидным стала выуживать из деревянной ступы покупки с ярмарки. И полетели к ногам Ивановым пучки трав да кореньев, голов змеиных, хвостов петушиных, да всякие склянки с чертовщиной. А также связка колбасы домашней, молока криница, свертков дюжина дрожжей мороженных. Тут у Ивана голова кругом пошла, а в оной думка: "Каким макаром добро это в ступе вместилося?". Опосля бабка, кряхтя, перевалила через края ступы чугунный таз с чечевицею, да три мешка сахару. Потерла ручки свои сухонькие да из ступы вылезла. Лягуха же взбодрилась вся да к вязаночке с колбасой потянулась. Да не тут-то было, Яга перехватила проказницу.
- Ну, ладно, Ванюша. Пока ты управишься, мы с Василисой тебя в избе подождем, чайку вскипятим, - молвила бабка да отправилась дверцу избушки отпирать.
Всю ночь у Царевича ныла спина. Не раз костерил он себя за язык свой длинный, нрав мягкий уступчивый, а заодно и жизнь свою непутевую. Однако трижды ему всё же удалось вздремнуть на малость самую. И виделся молодцу сон, что лучше бы и не спать вовсе. Пред ним простилалось то злополучное болото. Кишмя кишели в нем гигантские лягухи. У каждой бородавчатой во рту сверкало по стреле серебряной. Без передышки Иван запихивал лягух в мешки дерюжные да грузил на телегу с царским вензелем. Проснулся ранним утром Царевич в поту холодном. Яга ему тотчас поспешила чашку с горячим зельем поднести.
- На, Ваня, выпей, легше станет.
- Ага, знаю я тебя. Вот, послушал тебя разок да другой, теперь экую кашу расхлебываю, - проворчал Царевич, но зелье выпил, да приятный вяжущий вкус отметил. И впрямь, полегчало Ивану, воротилась в тело силушка молодецкая, думы славные в голове прояснели. Охватил его восторг буйный. Подскочил молодец с ложа, схватил Ягу в охапку, подкинул так, что бедная головой о потолок ударилась да лихо закружил по избе:
- Что мне Кощей Бессмертный?! Да я его разом на кусочки порублю, да в порошок сотру! Попомни мое слово, бабуля!
- Эк тебя вспучило, Ванюша, - скривилась бабка и почесала шишку на затылке. - Кажись, с мышиным пометом пехеборщила.
- С Кощеем не так-то просто сладить. Садись, давай, лучше за стол. На, вот, тебе ложку. Василиса твоя давненько у харчей вертится, ух, и прожорлива! Вторую миску слопала!
Лягуха сидела за столом обеденным да в своей плошке кашу долизывала. Урчала при этом, - страсть, как. Присел Царевич рядышком на лавкочку, подвинул к себе котелок чугунный с варевом ароматным, и давай наворачивать, не забывая слушать, однако. А баб-Яга тем временем продолжала говорить да травинки и корешки по бутылям укладывать.
- Извести Кощея, ох, как сложно, на то и Бессмехтный.
- То есть как это? - промычал Иван, в усладе кашу со шкварочками уплетая. Умела Яга стряпать так вкусно, что непременно все пальчики опосля оближешь.
- А вот так, Ванюша. Ты его на кусочки, а ему хоть бы хны, ты его в пылюку, а он в совочек соберется да сызнова невхедим окажется. Хранит Кощей смерть свою в местах сокховенных. Одному лишь ему ведомых.
Иван от удивления аж рот разинул. Расправилась Лягуха со своей мискою, заозиралась по сторонам в поисках, - чем бы еще поживиться-то. Уразумела зеленая, чай не дура, где лакомство, да и лизнула неприметно кашу с котелка Иванова, покамест тот ворон считать удосужился.