Схватил Царевич метелку руками могучими, взмахнул оной да слова колдовские темные выкрикнул:
- Сушка, оторвись по-полной!
У-у-у. Взмыла ступа в небеса с такой скоростью, что прибило лягуху с молодцем ко дну ее деревянному. Бородавчатая струхнула, да скулить заунывно принялась.
Остановилась резко ступа под облаками белоснежными. Выпрямился в рост Иван, стал оглядывать окрестности. Далече внизу избушка Ягова малехонька стояла, за курчавым лесным ковром царство батюшкино виднеется. Доведется ли еще повидаться с отцом да братьями, или смерть свою он найдет в краях далеких чужеземных? Вж-и-их! Махнул Иван метлой и промолвил другое чудное заклинание: "Убрать шасси. Пункт назначения - царство Кощея Бессмертного". И добавил про себя: "Ну, берегись, Кощей!".
Долго ли, коротко ли, летел Иван Царевич с лягухой над полями широкими, над горами высокими. Всю дорогу, не умолкая, скулила лягуха да к сапогам Царевича прижималася. Шибко боялась зеленая. Яств, коими Яга снабдила путников, с лихвой хватило. "А, вот, водицу надобно бы и поднабрать", - подумал Иван да стал высматривать деревеньку внизу. С высоты этакой земля, что ковер господень. Лепота! Тишина кругом, благоденствие, лишь ветерок кудри трепет, потешается. Вдруг смутился Царевич. Тишина?.. И тут дошло до молодца бравого - его Василиса-то давненько уж не скулит боле! Царевич глядь себе под ноженьки. А там дело такое. Мешок валяется развязанный да ополовиненный. Василиска подле него склянку с бодряком сосет, да бесшумно так, втихую.
- Да что же это такое! - негодуя, схватил Царевич за шкирку бородавчатую, и со смачным "Чмок!" отодрал склянку со сиропом от сосуньи.
- Василиса, что ж ты натворила! Половину зелья выдула! Как же я теперь Змия-то разговорю!
Потупилась лягуха, снова заскулила, с надрывом да жалостливо. Смягчился Иван, смилостивился над проказницей:
- Эх. Ладно. Чего, уж, теперь с тобою поделаешь? Авось пронесет как-нибудь.
Тем времечком небо стало затягивать черными тучами непроглядными. Лягуха, в тревоге по ногам Ивановым распрыгалась. Раскачала из стороны в сторону ступу деревянную. Видать, зелье на болезную действовать начало. А вокруг всё темнее да темнее становилося. Солнышко в небесах повисло скупым бледным пятнышком. Тут внизу деревушка махонька показалась. Глядит Иван, а из бревенчатых домишек дым коромыслом валит черным-черно. Нахмурился Царевич, почуяв недоброе. Смекнул он, чай не дурак, что тут проделками Змия Горыныча пахнет. И впрямь, вскоре показался и сам трехглавый. Развалишись на полянке у колодца, Змий осинкой в зубах ковырялся. "Никак спалил деревню, изверг, а теперича несчастных людей переваривает!" - догадался Иван, и наполнилось сердце его ненавистью лютой, что все бабкины напутствия вмиг из головы его испарилися. Лягуха еще пуще распрыгалась. Тут направил Царевич ступу свою на снижение да прямиком к самому Змию Горынычу.
У-у-у! Поднял Змий шесть пар глаз к небу и видит. Несется на него ступа ведьмовская, а в оной молодец в руках богатырских метлу потрясает, видать заколдованную, волосы светлые дыбом встали, глаза свирепой злобой сверкают. Усе ничего, видывал Горыныч лихих таких, да вот рядом с оным чудо зеленое сигает с быстротой невиданной. Да толь и разобрать, что глазюки выпучены, размером с плошки немалые.
У-у-х! Приземлилась ступа на поляну широкую. Выскочил молодец на землицу, да и стал на него наступать. Воинственно метлой волшебной размахивать, со свистом воздух рассекать.
- И-йа!
Вослед за кудрявым и чудище зеленое стрелой вынеслось, да как начало круги вокруг Горыныча нарезать, норовя укусить. А рычит как! Слышал он, есть на свете чудовище такое, Колобком зовется, съесть его никто не может, расстояния большущие одолевает. Не уж-то оно самое? Испужался Змий. Сердечко, слава Богу, одно, в пятки укатилося. Была б его воля, все три головушки со страху во землю бы повтыкал. Прибился он тылом к колодцу, хотел огнем дыхнуть, да тут осечка вышла, уж три седмицы как и капли горючего в рот не брал, откудова жару взяться-то?
Змия мелкой дрожью затрясло, аж ведра на цепи колодешной загремели.
Три головы его враз затараторили:
- Чяво вам от меня надобно?! - вопросила правая.
- Зачем же так грубо?! Наглец! - добавила средняя.
- Вы, кажись, расстроены? Хотите об этом поговорить? - скороговоркой произнесла левая и, не сдержавшись, тут же заверещала. - Поможите!!! Люди добрые! Убивають!!! За что?
- Ты, гад трехглавый! - заорал Иван Царевич. - Деревню спалил! Дворы пожег! Людей погубил! Еще спрашиваешь - "За что?". Нет тебе пощады!