- Я не...
- У-ррр! - лягуха изловчилась, схватила Змия за конец хвоста, да из стороны в сторону мутузить принялась. - У-ррр!
- Мама!!! - в три горла заорал Змий, размахивая хвостом, понапрасну пытаясь скинуть намертво присосавшуюся лягуху.
Вдруг из дымного чада толпа крестьян показалася с вилами да лопатами. "Никак последние живые на помощь идут, - сообразил Иван Царевич, - Вот, теперь ты у нас в кармане чешуйчатый!". Да тут обмишурился молодец. Мужички-то наперед вышли, да только не с чудищем махаться. А развернули они незатейливые свои орудия в сторону Иванову, дабы собой Змия Горыныча прикрыть да уберечь.
- Вы чего, мужики? - растерялся Царевич. Метлу ведьмовскую опустил.
Пошептались меж собой "потерпевшие" да вытолкнули из рядов своих дородного молодца - косая сажень в плечах, лицо все щедро веснушками усыпано, да копотью местами перемазано. А в спину храбрецу шепоток застрелился: "полоумный никак... ты, браток, тамыча осторожней с ним...".
- Ты ето... чяво озоруешь? - помявшись маленько, вымолвил рыжий.
- Он на меня набросился! Чуть не убил, окаянный! Чудище свое натравил! - в одночасье запричитали Змиевы головы.
- Я Иван Царевич, спасаю вас от изверга трехглавого, кой вашу деревню разорил, избы пожег, да, чай, добрую половину людей погубил.
Толпа крестьян зажужжала, что улей пчелиный:
- Хто пожех? Кохда? Якой такой изверх?
- Этот, - ответил Иван, взмахнув метлой на Горыныча, от чего Змий тут же вздрогнул в испуге. Колодешные ведра дружным звоном отозвались. - Видел я, как в деревне вашей дым валит с изб пожженных, вон, и ноне клубами черными по полям стелется.
Облегченный вздох прошелся по толпе людской. Тут раздались смешки первые, а вскоре хохотала и вся братва деревенская.
- Этот изверх! Ха-ха-ха! Пожех! Ха-ха-ха! Людей похубил! Ха-ха!
Мужики за животы схватились да наземь повалились. Самые радивые лаптями так и задрыгали, в смехе похрюкивая.
- Что здесь смешного-то? - смутился Царевич.
- Да энто ж Змий Хорыныч! Мясцо ему не по скусу. Он как енто: ве-хе-то-ниа-нец. Нас не обижает. Балагурит малость. Ну, а як жешь без ентова? А ваще, Горыныч печется о полях да буренках нашенских, бережет от зверей лихих, кои с лесу-то дремучего являются! Мы за енто ему самогончик варим, чадит конечно нещадно, ну, да ничё! Да ишо дюжину бочонков огурчиков квасим на закусь. А злючим Хорыныч тока с похмелья бывает. Правда, Хорыныч? - все три головы утвердительно закивали. - Тохда-то пламень из пасти евоной и изрыгается. Посему ступай-ка своей дороженькой мил человек по добру по здорову! Хорыныча мы в обиду не дадим! А коли осерчаем, мало не покажется! - и рыжий обернулся до своих в поисках поддержки мужицкой. Враз отозвалась толпа гулом одобрительным.
"Как же это так?" - подумал Иван, - "Видать, ошибочка вышла".
- Простите меня люди добрые! - молвил Царевич да в пояс им поклонился. - И ты прости Змий Горыныч! Не признал я дело правое! На худое думал.
И тут припомнились молодцу все наказы, коими Яга в дорожку напутствовала. Смекнул лукавец пользу свою, да и говорит - Как же мне свою оплошность-то искупить?
- Спервой сними... с нас это... кровожадное животное, - сказал Змий, и протянул к носу Иванову хвост свой чешуйчатый, на коем, вцепившись мертвой хваткой, продолжала висеть верная лягуха.
- Фу! Фу, кому говорю! - скомандовал Царевич. И лягуха, выпустив хвост змиев, шмякнулась на траву, однако, продолжая хмуро поглядывать на Горыныча.
- Совестно мне Змий Горыныч так вот уйти, авось примешь от меня подарочек иль услугу какую?
Взбодрился Змий Горыныч, уразумел, что ничего ему боле не угрожает.
- Ничяво от тебя мне не надобно!- гордо ответила правая голова и, задрав нос, отвернулась.
- А о которой услуге толкуешь, пративный? - протянула средняя и подмигнула молодцу.
- Да где ето видано?! Так пужать добрых Змиев! Я, вот, тебе сейчас все скажу! Ступай ты со своей услугой знаешь куда?! - разошлась левая.
- Ну, ладно. А я-то хотел тебе самогончика предложить забористого. Вину загладить гостинцем знатным. Ну, не хочешь как хо...
- Самогончика!!! - выдохнул Змий. Три головы словно тетива выпрямились:
- Чяво ж раньше-то молчал?!
- Да ты оказывается милашка!
- Вынимай гостинец! Давай же поскорее, как вину заглаживай!
- Толь гляди, Горыныч, самогончик-то не кислый! С копытков свалить может, - молвил Царевич.
- Не свалит.
- Фи, вот еще!
- Ето меня то, самого Змия Горыныча?! Ха-ха! Да я! Да мы! Да ни в жисть!
Покамест Иван в ступе копошился, бутыли со дна выуживая, головы змиевы на шеях длиннющих в узелок сплетались от нетерпения пущего.