В семейном кругу Курт Ремер вел себя скромно и послушно. Жили они в маленьком доме в Штеглице, и отец держал всех в строгости. Семья страдала от нехватки денег, и если бы приятель Курта, Макс Курц, не открыл ему некоторые тайны валютных спекуляций, Ремеру оставался бы единственный выход — самоубийство. Не мог же молодой и здоровый человек из высшего общества постоянно сидеть дома и отречься от всех развлечений большого города…
Да и то, нельзя было назвать настоящей жизнью всю эту круговерть вечно скачущих валютных курсов, все эти жалкие мелкие заработки, которые стоили столько нервов, времени, бессонных ночей и позволяли лишь скромные холостяцкие развлечения — без шика, без поэзии, без порывов…
Когда же случалось заработать чуть больше — немного ликера, немного музыки, немного тепла и танцев, и из надежд, печалей и мечтаний рождался такой опьяняющий коктейль, что мир загорался новыми красками. Да, все зависело от денег, от проклятой мамоны… какое свинство! И как мало времени остается после работы для развлечений с приятелями! Дома рано запирают двери, заставляют приходить вовремя. Упреки, злобные замечания, патриархальная дисциплина…
Что сказать: без Жанны Бельмар жизнь Курта Ремера было бы попросту безнадежной.
На самом деле Жанну Бельмар звали Иоанна Беле. Она была маленькой черноволосой танцовщицей из варьете и обладала хорошеньким личиком. Личика было достаточно. Характер только вредит карьере танцовщицы. Она вся состояла из пудры, румян и красного карандаша для губ. Была не злой и не доброй, а как раз такой, чтобы понравиться в данную минуту очередному ухажеру. Мимикрировала. И если все ее кавалеры были ветрогонами, то и сама Жанна была не менее ветрена и легкомысленна — легка, как воздушный шарик.
Сценический псевдоним «Жанна Бельмар» придавал ей некоторое пикантное очарование иностранки. Можно было ненавидеть французов и выставлять им счет за последнюю войну, но никакая война не отменяла того факта, что у француженок есть chic. «Шика» у Жанны было немного, но кто это замечал? Курт Ремер знал, что без Жанны его жизнь была бы безнадежней и горше пустого кармана.
Жанна умела заливаться серебристым смехом, как соловей, показывала Курту дыры в своих чулках, позволяла ему их штопать и в награду… натягивать чулки на ножки.
Это было все. Курт был только третьим в компании, потому что у Жанны уже был опекун — Макс, а у Макса водились деньги. Без такого Макса она в самом буквальном смысле слова не смогла бы выжить — удержаться на поверхности жизни. Но все трое умели дружить и беззаботно проводить вечера.
У Макса всегда водились деньги — много для себя, меньше для Жанны и совсем мало для Курта. У Курта было мало денег для себя и ничего для Жанны. Из этого со всей очевидностью следовало, что Жанна испытывала большую симпатию к банковскому служащему и проныре Максу и совсем слабенькую — к честному египтологу Курту.
Зато Макс и Курт были нераздельны, как общество с ограниченной ответственностью. «Союз светлых надежд на будущее». Надежды действительно были светлыми. Курт верил, что благодаря своим комбинациям рано или поздно выловит большую рыбу. Его отец уже очень стар и оставит ему в наследство домик, который можно будет продать, а Жанна… наверняка прославится.
А что прежде всего требуется для успеха кабаретной артистке? Завлекательная программа и реклама. Жанна танцевала не хуже (хотя и не лучше) других. Если же у нее и было какое-то преимущество перед товарками по сцене, то им она обязана была не столько таланту, сколько внешности — стройному телу, движениям, личику. Это была стопроцентная женщина.
Жанна не раз напоминала приятелям, что у нее должен появиться какой-нибудь программный козырь, который побьет в сезоне все прочие.
— Хоть бы один из вас что-то для меня придумал! — говорила она кокетливо, прищуривая глаза и словно поощряя толпу своих почитателей выйти на бой друг с другом.
— Может, это..? — начинал первый, закуривая папироску, и начинал пересказывать какую-то новеллу, только что вычитанную в кафе из журнала.
— А если это..? — перебивал второй, расцвечивая жалкой фантазией «пуант» другого кабаре.
Только Макс спокойно восседал в кресле, ничуть не напрягая воображение. Ему не нужно было добиваться симпатии Жанны.
Жанна заметила, что Курт глубоко задумался, искренне стараясь ей помочь, и шутливо хлопнула его по носу сложенной программкой:
— Мы что-нибудь придумаем, верно?
С той минуты Курт Ремер начал, не покладая рук, искать для Жанны козырь. Что, если ее дискретный жест означал обещание? А поскольку судьба распорядилась так, что он занимался прошлым Египта, его фантазия, естественно, витала в тех краях и временах.
Однажды Курту показалось, что он что-то нашел. Это была история царицы Мен-ка-ре, которую греки называли Нитокрис[5]. Когда девушка купалась в реке, орел унес ее золотую сандалию. Затем орел выпустил сандалию из клюва и она упала на колени фараона, когда тот сидел в тронном зале. Фараона так поразила прекрасная сандалия, что он приказал разыскать ее владелицу. Красота молодой Нитокрис очаровала царя, и он женился на ней…
Сгодится ли этот мотив?.. Нитокрис танцует. Потом купание. Рабыни. Фараон тоже может танцевать. Пусть примеряет сандалию на ножки разных красивых девушек, которых приказал собрать по всему царству. Триумф Нитокрис — сцена первой встречи… Может получиться совсем неплохой балет. Добавить бы оригинальную музыку…
Макс испортил все подчистую. Сразу вспомнил, что Нитокрис и фараон тут не при чем — это же известная сказка о Золушке.
— Но моя история на тысячи лет старше, — ответил раздраженный Курт.
— Кого из публики интересует, что египтяне рассказывали сказку о Золушке задолго до нас? Главное, история банальна и всем известна. И наконец, как прикажешь Жанне скакать по сцене в одной сандалии?
— Да, это правда, Курт… было бы очень неудобно танцевать, — согласилась Жанна.
— И еще одно. Нельзя же устраивать целое ревю и заполнять всю сцену артистками! Тогда все будут смотреть на кордебалет или слушать музыку, а Жанну никто и не заметит.
Курт молчал, но был по-прежнему полон решимости придумать для Жанны действительно убийственный «козырь».
Новый Год. «Союз светлых надежд» решил провести вечер вместе. Курт наплевал на сцену, которая ждала его дома — нужно же хоть раз в году весело провести всю ночь. Ближе к вечеру нетерпеливо вышел на улицу и решил почитать журналы в кафе.
На обложке одного из журналов была изображена Нефрет. Ее нарисовали в виде красивой и сонной девушки, выходящей из ванны.
Жанна вернулась из варьете немного утомленная и тихо сидела за столом. Макс штудировал меню и советовался с кельнером о новогоднем ужине, который должен был чем-то отличаться от всего испробованного за год. Курт вертелся, как на иголках.
— К черту! — воскликнул он. — Макс!
— Чего тебе? Даже не даст человеку сделать заказ.
— Жанна! не двигайся. Сиди спокойно. Макс, глянь на нее. Нет, с той стороны. Ну?
— Что? Испачкалась или шляпка помялась?
— Как же ты не видишь?! Жанна выглядит совсем как Нефрет…
— Какая еще Нефрет?
— Посмотри на эту обложку!
Макс вынужден был признать, что с опущенными глазами Жанна была очень похожа на египетскую царевну.
— Я так рад, что нашел для нее сюжет! — сказал Курт и толкнул Жанну коленом под столом.
Макс понял и его невысказанную мысль:
— Смотри только, если она станет горевать по тебе, то не сможет танцевать.
5
…