Сестры, очевидно, знали тайну письма, так как пришли в необыкновенное волнение.
— Мы пропали, — твердили он, — и все дело погибло!
В это время подъезжали к вокзалу. Было без пяти минут двенадцать.
— Скорей, скорей! — торопила игуменья.
Они вышли из кареты, поспешно поднялись в главный зал, прошли на дебаркадер, где смешались с отъезжавшей толпой. По знаку игуменьи, они сели по две в разные вагоны передаточного поезда, который тут же тронулся.
«Мы полицию собьем с толку, — решила игуменья. — Она будет нас искать по пути в Лондон, а мы на вокзале дю-Норд пересядем в экспресс на Брюссель, и через три часа будем в Бельгии».
Когда Ленотр вышел от префекта, тот, не теряя времени, схватил телефонную трубку и, велев соединить себя с начальником станции Сен-Лазар, крикнул в телефон:
— Не отправляйте экспресса на Дьепп, не обыскав поезд. Задержите четырех монашенок-кармелиток с улицы Анонсиасьон в Пасси.
— Мы едва ли успеем, господин префект, — был ответ. — Хотя поезда у нас отходят с опозданием на 5 минут, как на всех французских дорогах, но, если мы задержим поезд более, чем на четыре минуты, может произойти столкновение с курьерским из Гавра. Я лучше дам знать в Руан, и там разыщут ваших пациенток.
«Опять я опоздал, — подумал Лепен, — а как хотелось натянуть нос полицейскому, который не знает, что часы на парижских вокзалах, во внутреннем дворе, отстают на 5 минут! Но дело еще не проиграно. В Руане их арестуют, и я узнаю адрес этого Дюпона, и тогда все нити националистического заговора будут у меня в руках!»
Сильный звонок в телефон заставил его вздрогнуть.
— Алло! Сен-Лазар. Господин префект, ваши монашенки арестованы. Прикажете их препроводить к вам?
Лепен не помнил себя от радости. Подойдя к другому телефону, он позвонил:
— Господин министр, — сказал он в трубку, — имею честь доложить, что сегодня, при выселении монашенок в Пасси, был найден и доставлен мне очень важный документ, раскрывающий всю чудовищность клерикального заговора. Сестра главного заговорщика, — сама игуменья, госпожа Дюпон, — мной задержана вместе с тремя главными сообщницами.
— Великолепно, поздравляю вас, господин Лепен. Я бы сам желал допросить их! Вы разрешите?
— К вашим услугам, господин министр. Они будут у меня через маленькую четверть часа.
— Так я сам зайду к вам.
— Я ваш покорный слуга.
Лепен еще веселее зашагал по комнате. Боль в ноге совершенно исчезла. Он уже предвкушал удовольствие видеть довольное лицо министра. Это дело, несомненно, упрочит его положение при нынешнем кабинете… Но вот кто-то подъехал… Министр подымается по лестнице, префект спешит ему навстречу…
— Мой дорогой Лепен, как вы меня обрадовали! Пройдемте к вам в кабинет…
— Ваше превосходительство, я весь, весь к вашим услугам… Но вот, кажется, и эти дамы подъехали… Можно велеть просить их войти?
И на ответный кивок премьера французского кабинета Вальдека-Руссо Лепен поспешил отворить дверь. Перед ним предстали два агента железнодорожной охраны и четыре молоденьких кармелитки с улицы Пасси в белых передничках послушниц.
— Не те! — воскликнул Лепен и в изнеможении опустился на кресло перед раскрывшим рот от изумления министром.
IV
Не все кармелитки уехали с утренним поездом. Четыре новициатки, не более года тому назад вступившие в общину, решились в последнюю минуту остаться в Париже до следующего поезда, чтобы, если возможно, узнать, что случилось с ее преподобием и отчего она опоздала на поезд, который уносил ее сестер в невольную ссылку.
«Может быть, — думали девочки, — сможем быть полезными матери-игуменье?»
Но вот их поезд отошел. Прошел долгий, томительный час, подали с запасного пути новый; нахлынула толпа, среди которой молодые послушницы скоро заметили знакомые им четыре капюшона и узнали в них свое начальство.
— Скорее билеты, — сказали они и побежали навстречу толпе в общую залу.
Насилу пробились. У кассы толпа.
— Четыре билета в Лондон.
— Готово, мадам, но спешите, сейчас поезд отойдет.
Они — на перрон. Поезд почему-то запаздывает, и они свободно бегут мимо вагонов, то и дело вскакивая на ступеньки дамских отделений и посматривая внутрь.
— Нет, не здесь!
И они бегут дальше все шибче и шибче. Оглядываются, — за ними бежит кондуктор, за кондуктором два сторожа, за сторожами и сам начальник станции.