- Не может быть роевой правды между царем-жрецом и мулами, - ответил Мул-Ба-Та.
- Ну, тогда между царем-жрецом и двумя людьми, - сказал Миск.
Медленно, со страхом Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та подняли руки, и Миск коснулся их ладоней антеннами.
- Я умру за тебя, - сказал Мул-Ал-Ка.
- И я, - подхватил Мул-Ба-Та.
- Нет, - ответил Миск, - вы должны спрятаться и постараться выжить.
Мулы посмотрели на меня, я кивнул:
- Да, спрячьтесь и учите остальных, что вы люди.
- А чему нам их учить? - спросил Мул-Ал-Ка.
- Быть людьми.
- А что значит быть людьми? - умоляюще спросил Мул-Ба-Та. - Ты нам так и не сказал.
- Это вы должны решить сами. Сами решите, что такое быть человеком.
- То же самое с царями-жрецами, - сказал Миск.
- Мы пойдем с тобой, Тарл Кабот, - сказал Мул-Ал-Ка, - и будем сражаться с золотым жуком.
- Что это значит? - спросил Миск.
- Девушка Вика из Трева в туннелях золотого жука, - объяснил я. - Я иду ее спасать.
- Ты опоздаешь, - ответил Миск, - потому что уже время откладывания яиц.
- А это что значит?
- Ты идешь? - спросил Миск.
- Да.
- Тогда сам увидишь.
Мы посмотрели друг на друга.
- Не ходи, Тарл Кабот, - сказал Миск. - Ты умрешь.
- Я должен идти.
- Понимаю, - сказал Миск. - Это все равно что давать гур Матери.
- Может быть, - ответил я. - Не знаю.
- Мы пойдем с тобой, - заявил Мул-Ал-Ка.
- Нет, вы должны идти к другим людям.
- Даже к тем, кто переносит гур? - спросил Мул-Ба-Та, вздрагивая при мысли о маленьких круглых телах, странных руках, ногах и глазах.
- Это мутанты, - объяснил Миск, - выращенные очень давно, чтобы обслуживать темные туннели; теперь их сохраняют для участия в ритуалах и по традиции.
- Да, - ответил я Мулу-Ба-Та, - даже к тем, кто переносит гур.
- Понимаю, - с улыбкой ответил Мул-Ба-Та.
- Вы должны идти повсюду, где в рое есть люди.
- Даже на плантации грибов и на пастбища? - спросил Мул-Ал-Ка.
- Да, всюду, где есть люди.
- Понимаю, - сказал Мул-Ал-Ка.
- Я тоже, - подхватил Мул-Ба-Та.
- Хорошо, - сказал я.
Пожав мне руки, двое повернулись и побежали к выходу.
Мы с Миском остались одни.
- Это приведет к неприятностям, - сказал Миск.
- Вероятно, - согласился я.
- И ты несешь за это ответственность.
- Отчасти. Но решать будут цари-жрецы и люди.
Я посмотрел на Миска.
- Глупо идти к Матери.
- Глупо идти в туннели золотого жука, - ответил он.
Я легко извлек меч из ножен. Он появился быстро, будто ларл оскалил клыки. В голубом свете факела я осмотрел лезвие и тонкий слой смазки, защищавший его. Попробовал уравновешенность и снова спрятал меч в ножны. Я был удовлетворен.
Мне нравится меч, такой простой и в то же время эффективный в сравнении с многочисленными возможными вариантами оружия. Преимущество короткого меча в том, что он извлекается из ножен на мгновение раньше, чем длинный. Другое преимущество - им можно действовать быстрее, чем длинным. Но главное, мне кажется, в том, что он позволяет горянскому воину сближаться с противником. Короткая дистанция вполне компенсируется быстротой и легкостью этого оружия по сравнению с длинным мечом. Если соперник, вооруженный длинным мечом, не заканчивает бой первым ударом, он обречен.
- Где туннели золотого жука? - спросил я.
- Спрашивай, - ответил Миск. - Они известны всем в рое.
- Золотого жука так же трудно убить, как царя-жреца?
- Не знаю, - ответил Миск. - Мы никогда не убивали золотых жуков и не изучали их.
- Почему?
- Просто это не делалось. К тому же убить золотого жука, - добавил Миск, внимательно глядя сверху вниз своими блестящими глазами, - большое преступление.
- Понятно.
Я повернулся, собираясь уходить, потом снова посмотрел на царя-жреца.
- А можешь ли ты, Миск, своими роговыми лезвиями убить царя-жреца?
Он, казалось, задумался.
- Этого не происходило более миллиона лет, - наконец ответил он.
Я поднял руку.
- Желаю тебе добра, - произнес я традиционное горянское приветствие.
Миск поднял одну переднюю конечность, роговое лезвие исчезло. Антенны его наклонились ко мне, золотые чувствительные волоски вытянулись.
- А я, Тарл Кабот, - ответил он, - желаю добра тебе.
И мы разошлись.
23. Я НАХОЖУ ВИКУ
Я понял, что пришел слишком поздно, чтобы спасти Вику из Трева.
Глубоко в неосвещенных туннелях золотого жука, в этих неукрашенных перепутанных проходах в скале я нашел ее тело.
Держа факел в руке, я осматривал зловонную пещеру и увидел Вику. Она лежала на груде грязного мха и стеблей.
На ней было несколько обрывков некогда прекрасной одежды; она изорвала ее во время отчаянного бегства по темным скальным туннелям, когда тщетно старалась уйти от челюстей неумолимого золотого жука.
Я увидел, что на шее у нее нет рабского ошейника.
Ее ли ошейник одели на ту девушку, которую я видел? Если размер подходит, то, вероятно, так оно и есть. Цари-жрецы не гнушаются такой мелочной экономией, ревностно сберегая неодушевленные ресурсы роя.
Если на ней нет ошейника, значит ее освободили, прежде чем отправить в туннели золотого жука? Я смутно вспомнил, что Миск однажды рассказывал мне: из почтения к золотому жуку ему предлагают только свободных женщин.
Вся пещера пропахла пометом золотого жука, но его самого я еще не встретил. По контрасту с чопорно аккуратными и чистыми туннелями царей-жрецов здесь все казалось особенно грязным и отвратительным.
В одном углу груда костей, среди них человеческий череп. Кости расколоты, мозг из них высосан.
Давно ли Вика мертва, я не мог определить, но проклинал себя: мне казалось, что всего несколько часов. Ее тело, хотя и застывшее, не было таким холодным, как я ожидал. Она не шевелилась, глаза ее были устремлены в одну точку, в них застыл ужас последнего мгновения, когда на ней сомкнулись челюсти золотого жука. Могла ли она во тьме рассмотреть, кто на нее нападал? Я надеялся, что нет: достаточно того, что она слышала звуки преследования. Но сам я предпочел бы видеть нападающего и пожелал того же краткого ужасного преимущества Вике из Трева, потому что помнил ее женщиной храброй и гордой.
Кожа ее казалась слегка суховатой, но не совсем высохшей.
Так как тело не остыло, я долго вслушивался, стараясь уловить дыхание. Держал руку, надеясь почувствовать хотя бы слабый пульс. Но не почувствовал ни дыхания, ни пульса.