— Тогда ты видел и то, что среди них много ханаанеев, которых египтяне называют ааму, но есть и представители коренного населения. С ааму я буду говорить на нашем наречии, ты же станешь переводить мои слова на язык жителей Мизраима.
— Все будет так, как ты пожелаешь, мой господин.
— Ты осведомлен о моих планах, мы много раз их обсуждали перед началом похода. Тебе следует сообщить народу Египта о наших намерениях, которые, мне хочется думать, не принесут им несчастья.
— Хорошо, если тебе удастся прогнать страх из сердец египтян, чтобы они увидели в тебе освободителя и человека, желающего объединить страну, а не захватчика.
Стоило Шареку в сопровождении Хети и командиров появиться на помосте, воздвигнутом в центре двора и со всех сторон окруженном людьми, как все присутствующие опустились на колени в знак почтения к царю-победителю. Он сделал им знак подняться.
Шарек сказал собравшимся, что желает объединить под своим скипетром земли Ханаана и Египта, а вместе с ними и населяющие их народы. Указав на Хети, стоявшего рядом с ним, Шарек объявил:
— Вот Хети, мой приемный сын и зять. Он родился в Черной Земле, он — один из вас, но также и один из нас, потому что в случае, если моя дочь и его супруга не подарит нам наследника, он наследует трон Гора. С сегодняшнего дня он является повелителем этого города и моим наместником в северных областях Мизраима.
Пока царь произносил речь, Хети внимательно рассматривал людей, лица которых были обращены к царю и к нему самому. Его сердце забилось сильнее в то мгновение, когда он увидел Зераха, но он ничем не выказал своего волнения. Он даже спросил себя, а узнал ли тот его? Хотя Шарек ведь назвал его по имени и сказал, что Хети рожден в Египте, поэтому Зерах едва ли мог не узнать своего зятя, хотя видел его всего один раз в жизни, в день суда, который стал роковым для Ренсенеба.
Как только царь замолчал, Хети перевел его слова египтянам. Хети пояснил, что царь Шарек намеревается изгнать подлого узурпатора, севшего на трон Гора ценой убийства законного царя Аи Мернеферэ, а затем вернуть земле Озириса ее былую мощь, сделав ее частью империи, простирающейся от острова Элефантин до страны Хару. Он добавил, что царь желает объединить вокруг своего трона населяющие страну народы, что он поселится в Мемфисе, возобновив древнюю традицию и вернув этому городу статус столицы. От своего имени Хети заверил собравшихся, что поскольку сам он уроженец Египта, то он обещает справедливое отношение ко всем жителям города вне зависимости от того, египтяне они или ааму, пришедшие на Черную Землю не так давно.
Когда он замолчал, то обратил внимание на то, что Зерах, стоявший в первом ряду, исчез.
28
Как только завершилась церемония вступления в должность наместника, Хети, получивший отныне полное право поступать так, как сочтет нужным, собрал своих друзей-хабиру, которые расквартировались в одном из дворцов, ставшем теперь его резиденцией, а также своих самых преданных слуг. Вместе с ними, сопровождаемый отрядом из двадцати воинов под командованием Ярпили, он отправился к жилищу Зераха. Плодом долгих размышлений стало решение не посвящать в свои планы Шарека. Во-первых, он боялся, что Шарек не одобрит его действий, а если поставить царя перед свершившимся фактом, тот ничего не сможет возразить. Во-вторых, он не хотел говорить Шареку, что у него есть сын, из опасения, что царю может прийти на ум, будто он мечтает возвеличить своего первенца, ущемив тем самым в правах ребенка, которого должна родить ему Аснат. Поэтому Хети решил, что лучше всего будет найти маленького Амени и отдать его своему деду Дьедетотепу, который сумеет воспитать из него Повелителя змей. Когда же он найдет своих родителей, заботу о мальчике можно будет доверить им. А он очень надеялся, что найдет родителей в ближайшие месяцы. Вместе с тем, Хети боялся не найти Зераха: с тех пор как он покинул двор, прошло много времени — вполне достаточно, чтобы Зерах мог собрать пожитки и вместе со всей семьей покинуть город.
Площадь, на которую выходили ворота дома Зераха, — Хети хорошо знал этот дом, поскольку в свое время провел много часов, наблюдая за ним, — была очень оживленной. Прибытие армии захватчика — царя гиксосов, похоже, совершенно не изменило привычного уклада жизни горожан. Крестьяне из окрестных деревень пришли на площадь, чтобы продать дары своих полей и виноградников, рыбаки предлагали купить у них свежую, пойманную в одном из рукавов Нила рыбу, ремесленники торговали изделиями своих мастерских, кочевники предлагали обменять своих коз и овец на товары крестьян и ремесленников.