Каранни испугался: ведь имя Нуар было у него на языке. Он приказал грузиться на плоты и сам с берега прыгнул на один из них.
— Ты уверен, Артит Арар, что твой плот не унесет меня в объятия властительницы морей и рек богини Цовинар? В последнее время многие богини жаждут прибрать меня.
— Ерасх наш хоть и не из добрых, но государей почитает, божественный! Будь спокоен.
Рабы Артит Арара, правившие сильно отяжелевшими плотами, затянули песнь о Ерасхе…
Некогда на месте Айраратской долины было море. Синее-синее. И жили в нем нимфы. Жила и Цовинар. Рассердилась как-то богиня Цовинар на Сьюнакские горы[12] за то, что перекрыли дорогу воде и с высоты своей вожделенно взирали, как она бьется в теснине. Рассердилась и попросила бога Шанта наслать гром и молнии. С помощью молний Цовинар рассекла горы и открыла путь воде. Потекла вода и стала рекою Ерасх. Влилась она в Каспийское море, омывающее восточные земли армян. И Цовинар переселилась в это море…
Об этом пели рабы-плотогоны, переплывая с правого на левый берег Ерасха, где раскинулось Шарурское плато.
На левобережье прибывших встречали толпы людей. И у этих в руках тоже были изображения их богов. Всюду горели костры. Народ восторженно приветствовал престолонаследника.
Артит Арар пригласил царевича к огню, но Каранни пошел посмотреть, как войско сходит на берег.
— Трогаемся сейчас же!
— Как пожелаешь. Но куда, божественный?
— В Нахичеван.
Костры погасли.
Нахичеванская долина благоухала цветущими садами. Дозревал ячмень, входили в силу рисовые поля. В пути встречались телеги, запряженные быками. Крестьяне торопливо съезжали с дороги и, скатившись с телеги, простирались на земле. Жители сел, через которые проезжало войско, высыпали на улицу с зелеными ветками, с кувшинами, полными вина. И все радостно приветствовали царевича.
— Славься, славься, земля армянская!
— Славься, наш царевич Каранни!.. — кричали люди и лили священную воду под колесницу Каранни, на его воинов…
Город-крепость Нахичеван торжественно встретил престолонаследника. Каранни прежде всего проследовал в храм, чтобы принести бычков в жертву реке Дзюнакан, протекающей вдоль города. Собралось очень много народу. Жрецы стали освящать воду, хлеб.
— Много, безмерно много жрецов в твоем краю! — заметил Каранни Артит Арару.
Ночь царевич провел в шатре неподалеку от храма. Проснувшись с рассветом, он выразил желание посмотреть знаменитые изделия местных ткачей. Артит Арар попытался отговорить его:
— Там дым и смрад. Это не доставит тебе удовольствия, божественный. В мастерских очень тяжелый дух…
— Если доставляет удовольствие носить одежды из тончайших тканей, производимых только здесь, в Нахичеване, в городе нашего всеславного прародителя Гайка, то дым и смрад этих мастерских тоже надо принимать как должное. Идем.
Нахичеван — город глинобитный, расположен на равнине, но весь обнесен сильно укрепленной крепостной стеной, сооруженной еще самим Гайком. Огромные камни искусно пригнаны один к одному.
Мастерские располагались на окраине города. Едва Каранни там появился, надсмотрщик словно голову потерял. Царевич вошел в помещение, где скручивали в рулоны уже готовые ткани. Мастера и подручные кинулись наземь. Они все были в краске, лица бескровные, изможденные.
— Рабы пусть выйдут, а мастера поднимитесь, — сказал Каранни и, подойдя поближе, потрогал еще горячую ткань, на которой проступал чуть видный, тонкий рисунок. — Вы сами создаете эти узоры?
— Сами, — несмело проговорил в ответ старший мастер.
— А что они означают?
— Не знаю, как объяснить, — смутился мастер. — Вот эта волнистая линия, она как символ воды, государь наш… А эти звездочки вроде бы наше небо. Круг-колесо — жизнь и смерть, смерть и воскресение…
Каранни вспомнил, что видел в Тавруберане точно так же расписанную гату[13].
Здесь он с удивлением наблюдал и то, как готовят необыкновенную по яркости красную краску из знаменитого вордан кармира. Собирают этих червячков на берегу Ерасха в камышовых зарослях. И тут вспомнилось еще и то, что египетская царица часто просит у них именно эту краску. Остальные краски — зеленую, оранжевую и другие — готовят из местных растений…
Покидая красильню, Каранни обратился к старшему мастеру:
— Не мог бы ты подарить мне несколько человек из своих помощников, а то и из детей своих? Я тоже хочу начать в Куммахе изготовление тканей.
— Что ж, это возможно, государь наш, — охотно согласился мастер. — Мы ведь все твои подданные. Боги сотворили нас для того, чтобы мы верно служили царю. Желание твое будет исполнено.
13